Старая сказка
Шрифт:
— Рятуйте! Немцы!! Рятуйте-е-е!!!
Иван стоял посреди знакомого янтарного кабинета, по случаю позднего времени являвшегося сейчас спальней. На этот раз сесть Ивану не предложили.
— Ну что, Иван Семёнович — королева Элора, кутаясь в накинутый наспех пеньюар, сидела в кресле, магистр и Таэль (сегодня он дежурит, вспомнил сержант) стояли сзади — вы принесли мне свежие извинения, взамен увядших?
Иван смотрел в пол. Сказать ещё раз «я больше не буду», точно дебил? Не смешно. Действительно,
— Что будем делать? Ваша идея с громким треском провалилась, магистр.
Киннор шагнул вперёд.
— Я готов понести наказание, моя королева. Но я и сейчас уверен — он не опасен.
— Я не разделяю вашего оптимизма.
Эльф вдруг заговорил вслух на каком-то непонятном языке, быстро, но чётко проговаривая слова. Королева подняла брови, возразила что-то — Киннор мотнул головой, указав на чердак, снова заговорил. Элора снова резко возразила, и они вдруг разом замолкли. Замолкли вслух, но было видно — дискуссия продолжается, перейдя на более глубокий уровень. Было немного жутковато смотреть на их безмолвную беседу.
— Ладно — вздохнула Элора — ты просто злоупотребляешь своим даром убеждения, Киннор, скажу больше — своим личным влиянием. Но заявляю прямо — в случае… скажем так, любой следующей выходки твоего подзащитного ты будешь наказан, я лично обращусь к Совету. Магистр эльфов — не безмозглый эфемер, он обязан отвечать за свои слова и поступки в любом случае.
Королева обратила свой взор на Ивана.
— Ваши извинения не приняты, дорогой Иван Семёнович. Как не будут приняты и дальнейшие уверения, что «я больше не буду». Я оставляю и этот ваш подвиг без последствий только благодаря господину магистру. Вы свободны.
Иван сидел на своей постели и думал. Неподалёку еле слышно посапывала бабуля, стараниями магистра вновь погружённая в глубокий спокойный сон. К самому отставному сержанту сон теперь не приближался на выстрел, очевидно, опасаясь внезапного огня.
Настроение Ивана было ужасным. Куда хуже… Нет, но какой идиот, в самом деле! Ведь можно было, в конце концов, проверить оружие по-умному, если он уж такой мнительный — да хоть в старый валенок пальнул бы одиночным, и то…
— Ну что, дорогой наш Иван Семёнович — Киннор возник в темноте, как обычно, бесшумно — замышляем план следующей операции?
Иван покосился на неясную фигуру, теряющуюся во мраке — ночи на излёте июля были куда темнее, чем в тот день, когда Иван появился здесь. Ладно, смейся…
Магистр присел рядом, на кровать Ивана.
— Ты здорово рассердил королеву. Ты уже заметил, когда она сердится, всегда переходит на «вы»? А если перешла на «ты» — считай, пронесло.
Эльф помолчал, прислушиваясь к чему-то.
— И чего ты всё дёргаешься, не пойму? Нам осталось быть вместе три дня. Неужели трудно потерпеть?
Три дня… Всего три дня. Через три дня!
Иван уже знал, какой мгновенной реакцией обладают
— Радуешься, что больше не увидишь наши рожи?
— Слушай, ну чего ты, в самом деле… Ну ты же знаешь, чему я радуюсь…
— Даже после всего, что тебе рассказала королева?
— Да! — Иван спохватился, притушил голос: не хватает ещё раз разбудить бабулю — Да! Ты думаешь, я испугался? Чёрта с два! Нельзя оставлять одну? Ни на минуту не оставлю! Документов нету? Проживём и без документов! Уеду в глушь, в деревню на три двора, в сторожку какую-нибудь. И будем мы с ней всегда вместе, днём и ночью. И будем счастливы, вот так! Я люблю её, понял? И буду любить всю жизнь!
Эльф улыбался, в темноте призрачно белели зубы.
— Всё правильно. Вот так и действуй. Только так и можно прожить с навкой — люби её днём и ночью, не отпускай от себя ни на шаг, и ничего не бойся. И не будет тогда тебе лучше, нежнее и вернее жены, чем она. Вот только дети…
— Возьмём сироту на воспитание! Нет, двух! — Иван рубанул рукой — Ты знаешь, сколько их сейчас по России ходит? Так чем в детдом, лучше в семью…
Эльф вытаращил глаза, это было видно даже в темноте.
— Ну, ты даёшь… Нет, ты серьёзно? Жить с навкой тебе мало, ещё и сирот?..
Иван внезапно рассмеялся.
— Я понял наконец, в чём ваша беда. Вы, эльфы, всего боитесь. Ну не боитесь, так опасаетесь, потому что хотите прожить все эти свои пять тысяч лет. Вот вы и высчитываете — это лучше не делать, и то опасно, и то… А нам, эфемерам, чего терять? Всей жизни кот наплакал. Двум смертям не бывать, одной не миновать, так и не пошла бы она!.. Мы живём здесь и сейчас, вот что. Радоваться сейчас, любить сейчас — вот и вся стратегия.
Эльф молчал так долго, что Иван уже начал опасаться — не уснул ли сидя?
— Знаешь, Иван, у нас, эльфов, мало кто всерьёз интересуется психологией эфемеров, разве что по долгу службы. И совсем мало таких, которые душой понимают вас, людей. Это очень трудно, поверь — всё равно, что понять до конца попутчика в трамвае — только разговорились, а его уже и нет. И я не понимал, каюсь. Но теперь мне почему-то кажется, я начал понимать.
Иван засмеялся.
— Не горюй. С твоей-то головой да за пять тысяч лет до всего дойти можно!
Они негромко посмеялись.
— Курить охота, спасу нет. Вот ведь какая зараза, знаешь, что баловство, что вред один, а тянет…
Магистр поглядел на него удивлённо.
— Слушай, а я тут голову ломаю — чего его так физически мучает? Чувствую фон, а не сообразил. Тупею, однако… Курить охота, говоришь?
— Ну… — Иван подобрался. Ох, не зря спросил, затевает что-то господин магистр…
— Но тебе совсем не хочется курить.
— Не понял…
— Тебе не хочется курить. Тебе никогда не захочется курить. Всё понял?