Старая Земля
Шрифт:
Гладий, внезапно вонзившийся в его левую кисть, помешал прицелиться.
Нарек, еще не успев опустить руку после броска, торжествующе сверкнул глазами.
Пританис здоровой рукой с усилием выдернул клинок. Оружие показалось ему довольно громоздким.
— Если я воткну его тебе в глаз, это тебя убьет?
Нарек ухмыльнулся:
— Попробуй и узнаешь.
— Попробую.
Пританис провел стремительный выпад.
Нарек действовал быстрее. Одной рукой он перехватил руку противника, а второй схватил его
— Ты огромный уродливый ублюдок, — прошипел Пританис, с трудом втягивая воздух. — Тебе когда–нибудь говорили об этом?
Нарек не шелохнулся.
— Орудия легиона весят немало, — сказал он, — они отягощены кровью своих жертв. Так вот, мое тяжелее любого из них, — добавил он и сломал шею Пританису.
Вечный обмяк в его руках, и Нарек бросил его на землю. Свою винтовку он оставил возле амбара и теперь увидел, что она ждет его, лежа на примятой пшенице.
Эльдрад с трудом выбрался на свет. Его рана еще кровоточила, несмотря на все усилия исцелить поврежденные ткани.
— Дело сделано, — прошептал он и, стиснув зубы, сосредоточился на том участке, где прятался фермер.
— Джон! — позвал он.
Грамматикус поднялся из золотистой пшеницы.
— Не стану отрицать, наваждение довольно приятное, — произнес он, как только Эльдрад подошел достаточно близко, чтобы услышать его. — Здесь есть хоть что–то реальное?
— Для тебя все было реальным.
— Пожалуй.
Сквозь проплешины в пшенице и траве стала просвечивать бледная призрачная кость. Солнечный свет обрел более искусственный оттенок и, казалось, утратил свое природное тепло. Амбар остался — это сооружение водрузили здесь специально для подкрепления иллюзии.
Грамматикус посмотрел на лежащего Пританиса, а затем слегка вздрогнул, завидев Нарека. Легионер забрал свою винтовку, почти не обратив на него внимания.
Высокая трава рядом с Пританисом шевельнулась…
— Это твой союзник? — изумленно спросил Грамматикус у Эльдрада. — Он пытался убить Дамона и меня. А сейчас он здесь, чтобы закончить то, что начал на Макрагге? Теперь, когда я сделал для тебя всю грязную работу?
— У Бартузы Нарека — своя цель, Джон. Твоя смерть в его задачи не входит.
Грамматикус пожал плечами, хотя эти слова его явно не убедили.
— Полагаю, я должен чувствовать облегчение.
— И у тебя есть другая цель, — подтвердил Эльдрад.
— А вот теперь я опять предвижу жуткий страх и колоссальное беспокойство.
Эльдрад, нисколько не тронутый наигранностью слов собеседника, пристально смотрел на него.
— Где находится человек Олланий Перссон?
— Откуда, черт возьми, мне знать? — воскликнул Грамматикус, искоса поглядывая на легионера, закладывающего заряд в патронник винтовки.
Даже с такого расстояния он видел, что это не обычная пуля.
— Ты ведь
Грамматикус кивнул, по–прежнему глядя на Нарека:
— Он меньше, чем я помню. Но присутствие силы ощущается безошибочно.
— Вечного можно убить фульгуритом или его осколками.
— Ты использовал его, да? — Грамматикус снова перевел взгляд на ясновидца, а тело Дамона Пританиса, уже обновленное, начало подниматься.
Эльдрад кивнул:
— Он оборвал не одну вечную нить.
Грохот выстрела прокатился по полю странным раскатом в этой обманной сельской идиллии, выбранной эльдарами для их «гостя».
Грамматикус не вздрогнул, но по его глазам Эльдрад видел, что он знает о смерти Пританиса. На этот раз — реальной.
— Он и на такое способен?
— Он совершил и еще совершит множество других действий, — сказал Эльдрад. — Это явилось в видениях.
Грамматикус попытался скрыть свое потрясение.
Эльдрад ощутил отголосок печали Грамматикуса, вызванной смертью Пританиса. Когда видишь то, что считал невозможным, это шокирует само по себе, и к тому же, как казалось Эльдраду, Джон с Дамоном были старыми друзьями.
— А каков результат порученной мне миссии на Макрагге? — спросил Грамматикус. — Всё получилось?
— Вулкан жив. Полагаю, такого ответа достаточно.
Несколько секунд Грамматикус молчал, и Эльдрад почувствовал его примирение, но вместе с ним пришли и воспоминания о Макрагге, о том, что пришлось им с Пританисом там вынести, сражаясь бок о бок.
— Тебе действительно необходимо было его убивать?
— Дамон Пританис был негодяем даже по меркам вашей никчемной расы.
— Да, но должен ли ты был убивать его?
— Его смерть больше не затмевает полотно судьбы.
— А моя? — спросил Грамматикус, Он наклонился ближе и даже прикрыл рот ладонью, изображая заговорщика. — Я даже не стану притворяться, что понимаю, о чем ты сейчас говорил.
Эльдрад улыбнулся, хотя и считал людей возмутительными существами:
— Твоя смерть станет окончательной, Джон.
— А что помешает мне принять ее сейчас и не выполнить того, что ты от меня хочешь?
— Твоя врожденная нравственность, конечно. И еще томительное ощущение незаконченного дела.
— Ты слишком полагаешься на мою нравственность,
— И уже не в первый раз.
— Верно, — признал Грамматикус, искоса глядя на приближающегося к ним Нарека. Он заметно вздрогнул. — Не буду отрицать, твой изверг только что убил человека, которого, как я считал, убить невозможно и который находился под защитой древнего Кабала, чьих членов ты по какой–то причине ликвидируешь. И, хотя я достаточно реален, чтобы вести этот разговор, в остальном я все быстрее утрачиваю способность мыслить рационально.