Starcraft. Сталь и пепел
Шрифт:
– Что за… что за мерзость тут творили? – прошептала Эмили, ее голос дрожал от отвращения и ужаса.
Лена, подойдя к одной из уцелевших камер, внимательно изучала ее содержимое, ее датапад пищал, считывая какие-то данные.
– Похоже… похоже, это была лаборатория по созданию гибридов. Конфедерация, или кто-то под их прикрытием пытался скрестить протоссов и зергов. Создать идеальное оружие, наверное.
– Идеальное оружие… – «Глыба» сплюнул на землю. – Скорее уж, идеальный кошмар.
Мы прошли дальше, вглубь разрушенного комплекса. И здесь, на одной из стен, среди хаотично разбросанных
НАРУД.
– Наруд? – Я нахмурился, пытаясь вспомнить, где мог слышать это имя, но память молчала. Для меня это была лишь странная, незнакомая надпись на стене разрушенной лаборатории. Но Лена, похоже, отреагировала на нее иначе. Она подошла ближе, ее датапад издавал серию быстрых, тревожных писков, когда она сканировала надпись и окружающее пространство.
– Это имя… Наруд… Оно мне ничего не говорит, сержант, – сказала она, не отрывая взгляда от экрана. – В официальных базах данных Конфедерации или Доминиона нет упоминаний о ком-либо с такой фамилией, связанном с этим объектом или подобными исследованиями. По крайней мере, в тех архивах, к которым у меня есть доступ. Но сама надпись… она сделана явно в спешке, каким-то острым предметом. И… анализ металла показывает, что ей не так много лет. Возможно, несколько стандартных лет, не больше.
– Значит, кто-то был здесь после того, как Конфедерация забросила это место, – предположил «Глыба», осматривая соседнее помещение, заваленное разбитым оборудованием. – И этот кто-то, похоже, не очень хотел, чтобы его имя забыли. Или, наоборот, хотел, чтобы его нашли.
– Или это просто имя одного из… испытуемых, – Рид поежился, глядя на одну из неповрежденных камер жизнеобеспечения, в которой в мутной жидкости плавало что-то, отдаленно напоминающее протосса, но с явными зергскими мутациями.
– В любом случае, нам нужно собрать как можно больше информации, – сказал я, стараясь подавить растущее чувство тревоги. – Лена, сканируй все, что можешь. Компьютерные терминалы, носители данных, любые записи, которые могли уцелеть. Свонн и Рейнор захотят увидеть все это. Джонсон, продолжай следить за периметром. Не думаю, что тот «Альфа-хищник» был последним сюрпризом, который приготовил нам Тифон.
Пока Лена с энтузиазмом, достойным археолога, наткнувшегося на затерянный город, копалась в останках компьютерных систем лаборатории, мы с остальными «Бессмертными» проводили тщательный осмотр помещений. Картина, которая открывалась нам, была все более зловещей. Это место было не просто исследовательской станцией. Это был конвейер по производству кошмаров.
Мы находили операционные столы с креплениями, явно предназначенными для существ гораздо крупнее человека. Ряды пустых или разбитых инкубационных камер. Хирургические инструменты, от одного вида которых бросало в дрожь. И повсюду – следы борьбы, засохшая кровь (и терранская, и какая-то другая, темно-зеленая и вязкая), оплавленные стены, словно здесь применялось энергетическое оружие.
– Похоже, здесь произошел какой-то… бунт, – «Счастливчик», который на удивление притих после первой стычки,
– Скорее, второе, – Беннетт пнул ногой искореженную металлическую дверь, сорванную с петель, словно ее вынесли ударом какой-то невероятной силы. – И, похоже, те, кто здесь работал, не успели вовремя убраться.
В одной из лабораторий, казалось, менее пострадавшей от разрушений, Лена обнаружила работающий терминал. Он был древним, еще конфедератской модели, но, к ее удивлению, все еще функционировал, питаясь от какого-то резервного источника энергии.
– Сержант! Идите сюда! – ее голос был полон возбуждения. – Я, кажется, нашла что-то важное! Записи экспериментов. Протоколы. Не все, конечно, большая часть данных повреждена или стерта, но… этого должно хватить, чтобы понять, чем тут занимались.
Мы сгрудились вокруг терминала. Лена, быстро подключив к нему свой датапад, начала выводить на экран обрывки информации. Это были отчеты, схемы, диаграммы… и видеозаписи. Короткие, зернистые, но от этого не менее ужасающие. Мы видели, как ученые в защитных костюмах проводят какие-то манипуляции с захваченными зергами и… протоссами. Видели, как в инкубационных камерах растут уродливые гибриды. Слышали обрывки разговоров о «создании идеального солдата», «контроле над Роем», «преодолении псионических ограничений»…
– Это чудовищно, – прошептала Эмили, прикрывая рот рукой. Ее лицо было бледным. – Они играли в богов…
– Хуже, Эмили, – «Глыба» сжал кулаки так, что броня на его перчатках заскрипела. – Они играли в дьяволов. И, похоже, дьявол в итоге пришел за ними.
Среди прочих файлов Лена обнаружила несколько личных журналов одного из ученых. Имя было стерто, но записи… записи были полны отчаяния и страха. Он писал о том, что эксперименты вышли из-под контроля. Что гибриды становились все более агрессивными и непредсказуемыми. Что руководство проекта, некий «Доктор Н.», игнорировал все предупреждения, одержимый идеей создания своего «шедевра». И последняя запись… она обрывалась на полуслове, среди криков и звуков борьбы.
– Доктор Н… – Лена задумчиво посмотрела на экран. – Может, это и есть тот самый Наруд, чье имя мы видели на стене?
– Очень может быть, – кивнул я. – И, похоже, этот «Доктор Н.» был не только гением, но и полным безумцем. И его безумие в итоге погубило и его самого, и всех, кто был здесь.
Но времени на рассуждения у нас не было. В этот момент в эфире раздался встревоженный голос Джонсона:
– Сержант! Движение! С юга! Много! Гораздо больше, чем в прошлый раз! И… и я вижу того большого ублюдка! Нет, не одного! Их… их несколько!
Несколько «Альфа-хищников»?! Это уже было не просто опасно. Это было самоубийством – оставаться здесь дальше.
– Лена, копируй все, что можешь! Быстро! – я повернулся к остальным «Бессмертным». – Готовьтесь к бою! Нам нужно продержаться, пока Лена не закончит, а затем – убираемся отсюда ко всем чертям!
Сладковатый, тошнотворный запах снова усилился, и из глубины каньона донесся многоголосый, яростный рев. Кошмар начинался. И на этот раз он был готов поглотить нас целиком.