Stargate Commander: История "Рассвета"
Шрифт:
– На что делать упор? – спросил я. – Деревообработка? Металлообработка? Земледелие? Бетонные работы?
– Тащи всё, что плохо лежит, – признался полковник. – Вот вообще всё. Начиная от и заканчивая до. В любом состоянии. Никто не ждёт, что за десять тысяч лет всё не покрылось ржавчиной. Верфи на берегу океана с солёным воздухом: тут что угодно заржавеет. Но нам тут не с жиру беситься. Поэтому тащи всё.
Понял, принял, осознал. Так и запишем.
– Один больше не ходи, – предупредил Мигунов. – Хрен его знает, с чем ты там столкнёшься. Возьми с собой хоть кого-то. И постоянно держите связь с лагерем.
– Тогда Рыкову возьму, – согласился я. – Не технарь, конечно,
Глава 44. Верфи.
23 февраля
Великая Стена Слоуна
«Рассвет»
«Прыгун» менять не стал. Что с того, что их у нас целый авиапарк? Притёрлись мы с одним – и ладно. Конечно, это не тот случай, когда волшебник выбирает палочку или палочка волшебника, но близко к этому. Пилот и аппарат уже несколько вылетов вместе. Зачем рушить начавшую устаканиваться идиллию? Работает – не мешай.
Тот же самый аппарат, который я «взял» ещё на борту «Колыбели зла». Казалось бы, только на днях это было, а ощущения – будто мы с ним уже налетали ещё на один маршрут до Луны и обратно.
Наблюдал такой побочный эффект ещё на Земле: приписали его к воздействию нейроинтерфейса. Как выяснилось ещё на заре обучения, нейросинхронизация выстраивает определённым образом отдельные медиаторы в мозгу, что провоцирует выработку серотонина и эндорфина. Причём, не в смысле «нравится делать». А в смысле без пяти минут наркотической зависимости. Во время полёта и сразу после у пилота возникает необъяснимый прилив хорошего настроения, и течение прилива во многих случаях сравнивали с наркотическим опьянением. Потому «ломка» без полётов у нашего брата проходит, зачастую, с симптоматикой абстиненции. Но из-за этого порой пилоту, что провёл за штурвалом несколько недель или месяцев, кажется, будто он летал несколько лет. Хех… Документация, журналы полётов и диспетчерские записи вносили упорядоченные вехи в начинавшийся раздрай.
Взойти на борт «прыгуна». Машинально закрыть за собой рампу, дождавшись и пропустив внутрь Аньку. Рыкова молча, за что ей отдельное «спасибо», садится в кресло второго пилота и берёт на себя обязанности штурмана. Наши вещи сброшены за наши рабочие посты. Два рюкзака, мой РПК – вот и весь наш скарб. Это ж разведка, а не штурм. Зачем нам больше? Хватит одного пулемёта на двоих, да по пистолету в кобуре у каждого.
Сесть в кресло пилота. Подать питание на основные системы. Прогнать предстартовую подготовку. Действия, отточенные до автоматизма ещё в учебке. «Питание, инерция, двигатели, оружие, связь». Только так и никак иначе. Без этих систем нам взлетать запрещалось, как бы ни было «надо».
Без питания – понятно, даже свет не включишь. Инерционные демпферы включать надо сразу же, как только появилась энергия. Иначе переборщишь с набором «газа», и движки впечатают тебя инерцией ускорения в кресло. С наибольшей долей вероятности насмерть. Про двигатели тоже много зачехлять не надо: нет двигателей – нет полёта. Очевидно. А без боезапаса нас не выпускали из соображений безопасности. «Прыгуны» – штучные машинки наперечёт. Терять их очень больно и невосполнимо. А терять тупо из-за того, что пилоту нечем было отбиться от внезапного шухера – больно вдвойне. Связь же… Технически говоря, без неё летать можно и летали все. Но по ней мы координировали все действия с «землёй» и «башней» диспетчерской, получали команды от крупных кораблей и лунных баз, общались между собой.
Так что, порядок действий выработался, как рефлекс у собаки Павлова. Остальные
Предстартовая подготовка прогнана, кораблик готов встать на крыло. Диспетчерской у нас ещё нет, и докладываться пока некому. А кому? Мигунову? Он и так в курсе, куда и зачем меня отправил. Нагружать лишний рад радиосеть? Можно. А зачем?
«Ключ на старт». «Прыгун» мягко оторвался от грунта, выпустил боковые пилоны с двигателями и, задрав нос, начал набирать высоту и скорость. Мне много не надо: пары-тройки сотен метров за глаза хватит. Деревья тут выше всё равно не вырастают, а высокогорные кряжи видно издалека: обогнём. Просто нет никакого желания подниматься выше из соображений безопасности. Пусть я грёбаный параноик и ожидаю противодействия местной ПВО на заброшенной планете, но, как я уже говорил выше, «прыгуны» – товар штучный. Терять их по безалаберности и «авосю» неприятно. Лучше уж распишусь в остром приступе паранойи и потом перед всеми извинюсь, чем буду пытаться судорожно спасти машину от обстрела с земли. Потому – трёхсотметровый эшелон, маскировку накинуть, режим радиомолчания и шагом марш в направлении прибрежных верфей. До них приблизительно четыре тысячи километров, что для «прыгуна» вообще не расстояние.
***
По дороге происходит короткий разговор между мной и Анькой. Биолог уже буквально грезила и видела, как заполучила меня в роли своего личного пилота и вовсю наслаждалась полётом.
– От тебя мне нужен минимум, – сообщил я. – По крайней мере, в этот раз. Будешь на подхвате: это первое. Если отключусь или меня вынесут – берёшь на себя управление «прыгуном»: это два.
Было бы неплохо, если б помогла с прочёской верфей. Но тут уж не до влажных фантазий. Из биолога разведчик-штурмовик – как из слесаря-гинеколога балерина. Вряд ли умеет работать по территории в составе поисковой группы с разделением под легендой наличия гипотетического противника. Крайне велик шанс, что мы друг друга перестреляем, приняв товарища за супостата. Я не говорю, что сам весь такой охеренный спецназ, что умею даже это. Напротив, мне самому есть, чему учиться. Но азы знаю: пускать на такую прочёску неспетую и неслаженную двойку, которая может сдуру другу друга подстрелить – большей ошибки в нашем случае представить трудно.
– Отлично, – Рыкова потянулась в кресле. – Баш на баш. Как освободимся – с тебя массаж.
Сильно предъявление. Мне на секунду показалось, или даже бортовой искин «прыгуна» прыснул со смеху?
– А губа не дура, – хмыкнул я. – Жопа не треснет?
– А это как стараться будешь, – фыркнула Анька. – Зная тебя и твой напор – запросто.
Спутница повернулась ко мне.
– Ты не же думал, что тебе всё на блюдечке с голубой каёмочкой даваться будет? Мы заключили договор о взаимопомощи. Но про рабство слова не было. Хочешь получить что-то от меня – будь готов дать что-нибудь мне. По-моему, справедливый размен. Не находишь?
– Не нахожу, – честно признался я. – Потому что действую я в интересах всей экспедиции. Ты же…
– …ё8анная эгоистка? – закончила за меня Рыкова.
– Заметь, не я это сказал.
– Замечаю, – хмыкнула биолог. – Но что поделать, если деньги нам не пригодятся ещё очень долгое время, а расслабиться и получать удовольствие хочется уже сейчас? Да и потом. Тебе жалко, что ли?! Тебе девушка отдаётся сама, вся и без остатка, а ты ломаешься, как я не знаю!
«Начался дешёвый развод на «слабо» и давление на жалость», – подумалось мне.