Старичок – бодрячок, или хроники попаданца

Борискин Александр Алексеевич

«Разумное предложение, позволяющее оказаться в Германии, не конфликтовать с иноверцами, сохранить принадлежность к старой вере, получить помощь в организации новой жизни …»

— Я согласен. Когда пойдём продавать кольцо и часы?

— Прямо сейчас. Собираемся и уходим.

* * *

Глеб Петрович и Василий обошли несколько ювелиров, показав им золотое кольцо и приценившись. К сожалению, снять его с пальца и взвесить, не получилось. По оценкам специалистов примерно кольцо весило грамм шесть — семь и они готовы были купить его по стоимости золотого лома, заплатив пятьдесят —

шестьдесят рублей. Если бы кольцо удалось снять с пальца, не испортив, то цена поднялась бы на десять — пятнадцать процентов.

Часовщики и владельцы антикварных лавок с большим интересом рассматривали наручные часы Глеба Петровича. Некоторые готовы были предложить за них до семидесяти рублей, но гравировка на крышке снижала цену до пятидесяти пяти — шестидесяти рублей.

— Что будем делать? — поинтересовался Василий.

— В первую очередь попробуем снять кольцо. Моя супруга предлагала мне это сделать и отдать его ювелиру для увеличения размера, но оно мне не мешало, и я отказался. Она даже рассказала, как можно снять кольцо не травмируя палец.

— И как же? Что для этого надо?

— Нужна небольшая тряпочка из натурального шёлка, шёлковая нить и тонкая гибкая костяная игла. С помощью иглы нить подсовывается под кольцо, затем к ней прикрепляется за уголок шёлковая тряпочка, которая протягивается под кольцом и расправляется внутри него вокруг пальца. Теперь кольцо легко будет вращаться на пальце. Далее я поднимаю руку с кольцом вверх и держу её так долго, как смогу. Это делается для того, чтобы обеспечить отток крови из кисти. В это время кто-то другой должен, осторожно вращая кольцо перемещать его по окружающей палец шёлковой тряпочке до тех пор, пака оно не снимется. Капа говорила, что процедура не простая, долгая, болезненная, но вполне реальная.

— Пошли домой, и там попытаемся снять кольцо. Думаю, у Маши найдётся шёлковый лоскуток. А твоё решение в отношении наручных часов?

— Убрать гравировку с крышки невозможно. Придётся их продать тому антиквару, который предложил дать за них максимальную цену.

— Может быть, стоит их продать позже в другом городе, где антикварных лавок и часовых мастерских побольше? Там цену могут предложить повыше.

— Нет, там я буду один, а одного старика всегда проще обдурить или просто отнять часы. Лучше здесь торговать ими в твоём присутствии.

— Хорошо, пошли домой.

* * *

Маша осторожно, руководствуясь методикой, рассказанной Глебом Петровичем в течение получаса сняла кольцо. Конечно, сустав на безымянном пальце болел: большой синяк распространился на две фаланги пальца, но прибавка до десяти рублей за кольцо стоила таких жертв.

После обеда Василий с Глебом Петровичем опять сходили в город и продали кольцо и часы. Домой возвратились, принеся с собой сто тридцать семь рублей.

— Мы с Машей договорились дать тебе ещё шестьдесят три рубля. Чтобы было всего двести рублей для ровного счёта. Это — максимум наших возможностей, — проговорил Василий, передав деньги Глебу Петровичу.

— Ещё я вот порылась в старых вещах и нашла одёжку сына Прокла: ты, вроде, одной с ним комплекции, такой же худощавый, невысокий. Примерь, если подойдёт — возьми. И мешок заплечный я тебе отдаю: в нём лучше вещи носить, чем в твоём пакете. Пакет можешь где за границей продать:

там таких красивых точно нет. Это надо же какую красоту нарисовать: лесное озеро с плавающими лебедями среди кувшинок! Да за такой пакет и десяти рублей не жалко! На стену можно повесить и любоваться.

— Маша! Возьми этот пакет себе как память обо мне. Дарю от чистого сердца!

— Что ты, Глеб, как можно! Я тут в своём доме остаюсь, всё у меня есть. А ты невесть в какую Германию отправляешься. Тебе нужнее! И не уговаривай, всё равно не возьму. А помнить о тебе я всегда буду. И молиться тоже. Иди лучше, померяй одежду сына.

Через час гардероб Глеба Петровича пополнился ещё одними штанами, ситцевой рубашкой, комплектом тёплого белья для зимы, свитером и тонким тулупчиком из овчины. Также старой тирольской шляпой с пером и тёплыми вязаными рукавицами. Ещё в мешок положили небольшой котелок, две металлические плошки, кухонный нож, вилку, кусок мыла и полотенце. Глеб Петрович добавил туда свой дождевик, оставшийся сахарный песок в пакете и коробку с чайными пакетиками.

— Глеб, садись за стол. Сейчас будем с твоими новыми документами разбираться, — проговорил Василий, положив перед собой пакет из пергамента, перевязанный бечёвкой.

Он извлёк из него старый потрёпанный паспорт на имя Гурия Ивановича Кострова, родившегося в 161 году в деревне Костровка Гдовского уезда Псковской губернии, крестьянина. Паспорт был выдан пятнадцать лет назад при вводе императорского указа об обязательном наличии фотографии в этом документе.

Также там находилась справка из псковской психбольницы о выписке Кострова Гурия Ивановича в связи с излечением от заболевания, названного «головными болями и потерей памяти в результате неумеренного употребления спиртных напитков». В которой также говорилось, что «крестьянин Костров Г.И. опасности для общества не представляет, больше спиртные напитки не употребляет, вполне адекватен и приспособлен для самостоятельной жизни в Российской империи несмотря на сильную забывчивость». Справка была датирована июлем 224 года.

Глеб Петрович внимательно рассмотрел эти документы, особенно лицо старика на фото в паспорте. Человек на фото был без бороды и усов, с венчиком седых волос на голове, с узким несколько продолговатым лицом.

«Если отпустить бороду и усы, то вполне сойду за этого Гурия! Пока буду добираться до города, откуда начнётся мой путь за границу, пройдёт не менее двух недель. Как раз и борода, и усы вырастут. Вон, уже вовсю щетина лезет!»

Особенно позабавила Глеба Петровича справка, выданная Гурию в псковской психбольнице.

«Эта справка едва ли мне пригодится. Только на территории Российской империи для оправдания своей забывчивости в результате последствий от неумеренного пьянства российских граждан.»

— Спасибо! Отличные документы. Василий, а ты не расскажешь мне правила выезда подданных Российской империи за границу? Не нужны ли для этого какие-либо справки, письма с приглашением из Германии, виза германского посольства?

Василий задумался.

— Придётся просить моего хорошего знакомого тоже старовера учителя германского языка из нашей гимназии Адольфа Генриховича Прусса. Он имеет родню в Германии и изредка туда ездит. В прошлом году там был. В городе Киле. Сейчас к нему наведаюсь, постараюсь всё узнать.