Старик Хоттабыч (илл. Ротова)
Шрифт:
Тысячи оглушённых и убитых рыбёшек всплыли животами кверху на поверхность воды.
Откуда-то уже бежали к берегу люди, привлечённые взрывом.
— Скорей удирать отсюда! — скомандовал Волька.
Наши друзья поспешно выбрались на дорогу и зашагали к городу.
Позади всех шёл, то и дело оглядываясь назад, расстроенный Хоттабыч. Он всё ещё сомневался, не зря ли он послушался Волькиного приказа…
— Что ты там такое прочитал на этой штуке? — спросил Женя, догоняя далеко ушедшего вперёд Вольку.
—
— Американская бомба, значит, эта штука была?
— Мина, а не бомба, — поправил его Волька. — Это понимать надо! Подводная мина!
Хоттабыч печально вздохнул.
L. «Вот он, этот старый синьор»
— Будем считать, что всё в порядке, — подвёл итоги Волька. — С одной стороны, Омара не нашли. Это, конечно, жалко. Зато, с другой стороны, чуть не погибли, но спаслись. Это уже хорошо.
2
«Изготовлено в США»
— Теперь в самый раз пойти позавтракать, — сказал запыхавшийся от быстрой ходьбы Женя.
Женино предложение было признано в высшей степени разумным.
Проходя мимо мрачного здания полиции, они увидели, как оттуда вышел под конвоем двух карабинеров их вчерашний знакомец, весёлый рыбак Джованни.
Джованни тоже узнал их и крикнул, указывая на Хоттабыча:
— Вот он, этот старый синьор, который подарил мне чемодан! Он кому угодно подтвердит, что я не вор, а честный рыбак!
— В чём дело, о Джованни? — осведомился Хоттабыч, когда рыбак, которого крепко держали за руки полицейские, поравнялся с нашими друзьями.
— О синьор, — чуть не плача, отвечал бедный рыбак, — мне не верят, что вы подарили нам чемодан! И вот у меня отобрали чемодан и сказали, что я вор. Сейчас меня ведут в тюрьму. Помогите, синьор, объясните синьору инспектору, что я ничего не украл!
— Кто смел обвинить этого благородного рыбака в воровстве? Кто этот негодяй, который посмел забрать у него вещь, подаренную мною, Гассаном Абдуррахманом ибн Хоттабом!.. Идём к этому недостойному человеку, и я ему всё скажу в его подслеповатые глаза!..
И вот инспектор, не успевший ещё составить протокол допроса, удивлённо поднял голову, услышав, что кто-то вошёл в его кабинет. Он не любил, когда ему мешали. Он даже мистера Ванденталлеса, которого бесконечно и преданно уважал, попросил пройти на время, пока он покончит с протоколом, в соседнюю комнату, где в его распоряжение были предоставлены мягкое кресло и чашка кофе.
— Это ещё что такое?! — проскрипел он, увидев, что арестованный рыбак в сопровождении конвоиров снова очутился перед его
— Синьор инспектор! Вот он, этот старик, который подарил мне вчера чемодан! — победоносно воскликнул Джованни, указывая на вошедшего вслед за ним Хоттабыча. — Он вам подтвердит мои слова.
— Интересно, очень интересно! — протянул инспектор, окинул Хоттабыча испытующим взглядом, и коварная улыбка зазмеилась на его жёлтом, плохо выбритом лице. — Значит, этот… как его… Джованни Сапеньо не врёт? Вы действительно подарили ему этот чемодан? Судя по вашему скромному одеянию, вы не так богаты, чтобы швыряться такими дорогими вещами.
— Мудрость учит, что тот, кто судит о людях по одежде, часто ошибается! Да, это я подарил вчера этому благородному рыбаку чемодан, который ты у него без всяких оснований отобрал, и ещё один, который тебе не удалось и никогда не удастся отобрать. И я подарил бы ему десять, двадцать, сто, десять тысяч таких и даже во много раз более дорогих чемоданов, если бы он только согласился принять их от меня! — хвастливо заявил Хоттабыч, не замечая предостерегающих знаков, которые делал ему всполошившийся Джованни.
Но было уже поздно. Инспектор радостно потирал руки.
— Прошу прощения, дорогой синьор, — произнёс он, не сводя глаз со своего престарелого собеседника, — прошу прощения, но, при всём моём уважении к вам, я не могу поверить вашим словам.
— Не хочешь ли ты сказать, о лукавый инспектор, что я лгун? — побагровел Хоттабыч.
— Посудите сами, синьор: вы более чем скромно одеты и заявляете, что вы так просто, за здорово живёшь, подарили почти незнакомому рыбаку чемодан, который стоит по крайней мере тысячу долларов, если перевести его на более или менее твёрдую валюту.
— Два чемодана! И не за здорово живёшь, а за то, что он накормил моих юных друзей! — сварливо поправил его Хоттабыч.
— Две тысячи долларов за один обед!
— За ужин! — снова поправил его Хоттабыч.
— В данном случае это безразлично. Две тысячи долларов за ужин! Не кажется ли это вам несколько дорогой платой? — хихикнул инспектор.
— Нет, не кажется! — запальчиво отвечал Хоттабыч. — За хорошее дело, за бескорыстную услугу я всегда плачу щедро.
Инспектор понял последние слова, как намёк на возможную взятку, и у него от жадности заблестели глаза.
— У вас много таких чемоданов?
— У меня их нет ни одного, но я могу их дарить сколько угодно.
— Может быть у вас и денег имеется сколько угодно? — коварно осведомился инспектор.
Хоттабыч презрительно улыбнулся.
— Может быть, у вас и драгоценности имеются, золото?
— У меня нет ни зёрнышка, но достать его я могу, сколько мне заблагорассудится.