Старина четвероног
Шрифт:
Чтобы сохранить хоть какую-то надежду, остается только собрать вещи, покинуть судно и остаться в Дурбане. Ох, уж эти премьер-министры! Конечно, их тоже надо понять, если подумать, каково им приходится. Я в своей области испытываю нечто похожее, но разве это утешение! Я чуть не окаменел от предельного отчаяния. Надо было встать и уходить, а я не мог. Будто парализованный. Вдруг миссис Ширер поднялась и весело произнесла:‘
— Ну что падать духом! Никогда не знаешь, что будет завтра. Не уходите, профессор, выпьем сначала чашку чаю.
С этими словами она вышла.
Мне пришлось однажды говорить
Кончилось чаепитие, надо было уходить, но я никак не мог заставить себя подняться. Казалось бы, все сделано — нет, сознание не хотело мириться с таким заключением. Я не в силах предпринять что-либо еще, и все- таки— неужели сдаться?.. Я уже оперся руками о стол, напрягся, чтобы встать, но мешкал. Все выжидательно глядели на меня, царила напряженная тишина… Внезапно ее разорвал громкий телефонный звонок, который ударил по нашим нервам, как взрыв. Несколько секунд никто не мог двинуться с места. Потом Ширер и я вскочили, он ринулся к телефону, что-то произнес… тишина… и крик:
Скорее, профессор, доктор Малан! Доктор Малан хочет с вами говорить!
Мгновение спустя я уже стоял с трубкой в руке. «Сам доктор Малан», — прошептал Ширер. Я прохрипел нечто нечленораздельное и услышал в ответ женский голос, говорящий на африкаанс:
Это миссис Малан, профессор, доктор хочет говорить с вами.
Щелчок, шорох — и знакомая, неторопливая речь. Он говорил по-английски:
Добрый вечер, профессор. Мне уже кое-что рассказали о вашем деле, но не могли бы вы изложить его возможно полнее?
Я ответил на африкаанс, попросив извинить, если запнусь на каких-нибудь специальных терминах.
Так говорите по-английски, — прервал он меня.
Нет, я предпочитаю африкаанс. Я перевел дух и начал.
Вкратце изложил историю целакантов, коснулся потрясающего открытия в Ист-Лондоне, гибели мягких тканей, упомянул о долгих поисках, сказал о находке Ханта, жаре, удаленности, моих тревогах и нуждах. Я подчеркнул, что не уверен — целакант ли это, что есть доля риска, так как приходится полагаться только на слова Ханта, но изо всех знакомых мне дилетантов Хант наиболее точно сумел бы опознать целаканта. И я более чем уверен, если мы не выясним этот вопрос, это будет величайшей трагедией для науки.
Дело, безусловно, рискованное, лично я тоже рискую, однако ни на минуту не сомневаюсь в том, что это необходимо, и прошу его помочь мне. Речь идет уже не о моем имени: в свете всего происшедшего я считаю, что на карту поставлен престиж государства. Поскольку этот вопрос приобрел всемирное значение, ЮАС просто обязан спасти рыбу, именно поэтому я обращаюсь к нему за помощью. На всякий случай я принес с собой все телеграммы и теперь медленно прочитал ему последнее сообщение Ханта.
Он
Поздравляю вас, вы отлично владеете африкаанс.
Ценная похвала, а как же целакант? Неужели премьер хочет подсластить мне пилюлю? Я ждал, еле дыша, — может, что-нибудь спросит? Но вопросов не было. Пауза… Наконец он заговорил:
Эта необычайная история, я понимаю, что речь идет о чрезвычайно важном деле. Сегодня уже поздно что-либо предпринять, но утром я первым делом свяжусь с министром обороны и попрошу его выделить подходящий самолет, который мог бы вас доставить куда надо. Куда можно будет вам позвонить?
Быстро подумав, я ответил, что вообще-то нахожусь на «Даннэттэр Касл», который завтра выходит дальше, но в девять утра приду к доктору Ширеру (я посмотрел на Ширера, он кивнул) и буду ждать новостей. Так подойдет? Да-да. Я сказал спасибо, мы пожелали друг другу спокойной ночи.
Кладя трубку, я чувствовал себя как человек, которому на эшафоте объявили о помиловании. Словно меня исторгли из глубин ада и вознесли в рай… Я очнулся уже в столовой, не в состоянии вымолвить ни слова в ответ на немые вопросы, написанные на всех лицах.
А здорово вы говорите на африкаанс, — заметил кто-то.
Наконец я пришел в себя и осмыслил произошедшее, можно было отвечать на вопросы о том, что сказал Малан. Мои ответы вызвали у всех огромное облегчение: казалось, это другие люди, даже лица как будто не те.
Условились, что я приду завтра в 8.30. Миссис Ширер обещала приготовить комнату, где я смогу работать, ожидая звонка.
„Вместе с Фрэнком вернулись в его дом. Здесь меня ждало взволнованное, вопрошающее лицо жены. Но что- то случилось со мной, я не мог вымолвить ни слова, только кивнул. Фрэнк выручил меня и очень красочно изложил все то, что уже известно читателю.
Господи, благослови чашечку чаю! Она помогла выиграть не одно сражение.
Глава 12
Бросок на «Дакоте»
Мы вернулись из дома Эвансов на корабль. Надо было собраться с мыслями, а для этого сначала усмирить разгулявшееся воображение. То, что мне предстояло, требовало тщательного планирования, нельзя допустить ни малейшего промаха. Добыча Ханта — на чужой неведомой территории, и я могу только гадать, что меня там ожидает. Правда, самолет обещан, но остается еще проблема, как достичь точки, где находится рыба, притом достичь быстро. Возможно, придется плыть морем от ближайшей посадочной площадки. Значит, надо подготовиться, собрать все необходимое: одежду, продукты, деньги, консервирующие средства, лекарства — ничего не забыть! Я дал жене таблетку снотворного, сам же ложиться не стал, было слишком много дел. Всю ночь я напряженно работал, и когда жена на рассвете, проснувшись, сонно взглянула на меня, я, несмотря на усталость, ответил ей улыбкой: планы готовы!