Starkoporn
Шрифт:
– Ты так топаешь и пыхтишь, что и пьяного солдата разбудишь. Если твой брат увидит, как ты ночью тайком прокрадываешься ко мне в покои, что он подумает? Возможно, мне стоит пожаловаться королю на твоё поведение. Как-никак ты всё же его сестра и наследница древнего рода…
– Мой брат!
– выкрикивает она с ненавистью, приближалась к нему вплотную, - Я знаю, что ты пытаешься манипулировать им, Мизинец! Так же как ты пытаешься манипулировать Сансой! Но Санса дура! Она не видит, какой ты на самом деле!
– Ты полагаешь? — мурлычет он вполголоса.
–
– Ты полагаешь?
– повторяет он, - Его величество весьма ко мне расположен. Он прислушивается к моему мнению и находит мои советы полезными. Это тебя задевает?
Это её больше, чем задевает. Это вызывает у неё ярость. Многие вещи вызывают у неё ярость. Кинжал тычется ему в грудь. Девочка начинает говорить шипящим шепотом, свирепо сверкая на него серыми глазами. Из всех Старков она самая несдержанная. Конечно, она ещё очень молода, но это не извиняет дурных манер. Кейтлин была бы в ужасе, если бы могла видеть сейчас свою дочь: растрепанную, с всклокоченными волосами, босую, в одной нижней сорочке, стоящую с кинжалом у постели почти обнаженного мужчины.
– Джон тебе не верит! Не верит ни на минуту! О чем ты говоришь ему? Я знаю, ты хочешь погубить его! Лишить его власти на Севере! Ты и Санса! Эта…
– Твоя сестра, - говорит Петир с нажимом.
Она нетерпеливо двигает головой, словно отмахиваясь от него.
Санса так не похожа на остальных Старков. Вся в мать: мягкая, тихая, вежливая, настоящая леди. И очень умная, по-настоящему умная. Не удивительно, что между леди Сансой и её сестрой и братьями постоянно возникают разногласия. Бедняжке нелегко приходится среди этой странной компании…
– Что всё-таки ты искала здесь сегодня?
– спрашивает он небрежным тоном. Она не ответит, но его вопрос её взбесит.
Она действительно презрительно фыркает ему в лицо. Наверное полагает, что его это оскорбит?
– Что вы обсуждаете с Джоном, когда запираетесь в его комнате допоздна? Что говорите, что делаете с моим братом?
– шипит она, приставляя острие кинжала к самому его горлу.
– Ничего, что касалось бы маленьких девочек, - отвечает он ей хладнокровно.
– Он мой брат, - голос срывается высокими нотами сквозь шипение, словно пузыри появляются и лопаются на поверхности горящей лавы, плюются гневом и желчью, - Если ты посмеешь хоть что-нибудь…
– Если он твой брат, почему бы тебе не спросить его самого?
– он приподнимает бровь.
По её лицу становится заметно, что она уже спрашивала, и ответ Джона ей не понравился. Петир усмехается. Маленькая проныра должно быть ляпнула Джону в лоб что-нибудь неуместно-прямолинейное. Так, как она это умеет. А Джон, должно быть рассвирепел, так как это умеет он.
Петир лениво потягивается под одеялом. Кинжал слегка царапает ему шею. Эту беседу пора заканчивать так или иначе.
– Если ты закончила, я бы теперь хотел поспать…
–
– лава шипит и пузырится.
– Да, я знаю. Все в замке это знают. Скрытность всё ещё не твоя сильная сторона, - он тихонько смеется, и тут же кинжал с новой силой упирается ему в горло, вспарывает кожу, расцветая на конце капелькой крови. Он смотрит на неё задумчиво. Говорит мягко, бархатным шепотом, - Если уж ты настаиваешь на продолжении этого разговора, то хотя бы не стой там. Босыми ногами на холодном полу.
Лорд Бейлиш откидывает одеяла и двигается, давая ей место рядом с собой.
– Забирайся, маленький волчонок. У меня теплее. Брось свой кинжал. Сегодня я буду кинжалом, а ты моими ножнами.
Она смотрит на него злобно долю секунды, но потом аккуратно кладет кинжал на столик рядом с кроватью и резво забирается к нему в постель. Хватается руками за подол рубашки, но он останавливает её.
– Нет, рубашку оставь. Ты слишком ещё ребенок. Твоё тело скорее убивает желание, чем разжигает его. Будешь раздеваться при мне, когда у тебя будет грудь, как у женщины. Как у твоей сестры.
Она снова шипит и с размаху бьет его кулачком в грудь. Кулак у неё хоть и маленький, но твердый. После неё у него всегда синяки. Вечно она кусается, царапается, бьет его, и вообще, ведет себя, как настоящий дикий зверёк. Из всех Старков она самая упрямая, спесивая и необузданная. И ненавидит его, люто и неудержимо. Каждый раз он видит это в её глазах — жгучую ненависть. На самом пике наслаждения она впивается в него глазами и обжигает этой ненавистью. Каждый раз. Но каждый раз однажды испытанное желание и наслаждение приводят её к нему снова и снова. Когда-нибудь она убьет его прямо в постели, посреди любовного безумия. Но пока она ещё с ним не закончила. А он ещё не закончил с ней.
– Твоя сестра очень красива, - говорит он, - Очень красива. Ты совсем не похожа на неё. У тебя не такая белоснежная кожа, не такие прекрасные глаза — ах какие у неё глаза! Словно два озера! Бездонные и синие, в таких можно утонуть. У неё губы пряные и сладкие, а твои…
Она впивается в его губы. Целует яростно, кусает, вонзает ногти в его плечи.
– Маленький злобный волчонок, - бормочет он, подминая её под себя, задирая на ней рубашку, - Я научу тебя вести себя со мной! Раздвинь ноги. Шире. Лежи смирно и молчи.
Но она не молчит. Она стонет и беснуется под ним. И горит, горит…
Она уже всё-таки не ребёнок. Бедра у неё вполне развитые, а груди маленькие от природы. Но Бейлишу нравится злить её, видеть ненависть пополам со страстью в её глазах. Она неумела и не желает учиться. Несколько раз он пытался направлять её. Но она лишь смотрит с вызовом и нарочно делает наоборот.
– Ты злое чудовище, - говорит он ей, дразня её, задерживаясь, отказываясь давать ей то, чего она так страстно жаждет, - Неудивительно, что ты осталась девственницей за всё это время. Никто никогда не возжелал тебя, маленькую дикарку, и никто никогда и не возжелает. Никто никогда не возьмет тебя, кроме меня. Но и меня тебе придётся просить.