Старо-новый диван. Книга стихов // черновики и наброски.(2004-2012)

На пиру хозяин садится в центре скамьи.

У себя он в дому, и никто ему не судья.

Ешьте, гости званые, пейте! Все мы свои.

Ты мне тоже не откажи, госпожа моя.

Мы в родстве, нам весело… В море идёт ладья,

В небе Один идёт над нею грозной тропой.

Ты и там вела меня, госпожа моя.

О былой и новой доблести, скальд, пропой!

На пиру открытом нет посторонних глаз.

Пир незримый, главный в наших сердцах идет.

Мы глазами встретились тайно в который раз?

Подсчитай нам, Фрея!.. продолжи счастливый счёт…

30.03.2013

* * *

Без преданности нет предательства, Монтень!

Смотри: о свете нам свидетельствует тень,

О счастьи пережитом горе сообщает —

И, значит, будущее сердцу обещает.

11.11.2012

1

Они пропали. Ни одной не стало!

Прислушайся: рассветный хор умолк.

Попрятались в кустах и рощах. К новой

Весне готовясь, отдыхают, линькой

Болеют… И бутылки, у порога

Молочником оставленные, целы:

Их крышечек неплотную фольгу

Синицы не проклёвывают больше,

Спеша упадок сил восстановить

И выкормить птенцов… И вот — грущу

Без них! Ни разу птиц за их проделки

Не попрекнул я, тонкой пленки сливок,

Скопившихся под крышкою, пернатым

Изголодавшимся, по девятнадцать

Часов на дню трудящимся, ни разу

Не пожалел, — за счастье почитал

Помочь беднягам выкормить потомство

И на крыло поставить…

2

O mournful season that enchants the eye!

Унылая пора! очей очарованье!

Садовникам она прибавила забот:

Листву, забившую пруды и озерца,

Что в парках городских, на берег выгребают,

В аллеях загородных расчищают путь

К усадьбам, про себя меж делом отмечая,

Что всякому листу положен свой черед.

(А

если жидкость кто изобретет,, —

Чтоб лист сгонять, тот враз разбогатеет…

Так думают, метя.)… Каштан, за ним орех

Меж первыми свое убранство отряхнули,

А там уж и платан, болотный кипарис,

Береза. Только вяз всё держится; палитра

Оттенков желтого чудесно хороша

На зелени (за ним проглядывает хвоя).

Хотя и то сказать: важно́ расположенье.

Гол явор, что открыт ветрам, меж тем другой

Еще не облетел — за домом, над рекою.

И год, заметь, на год не выпадет. Каштан,

Три полных месяца свою листву терявший,

Был прошлой осенью, что выдалась морозной

И солнечной, однажды на заре

За три часа раздет — как если бы хитон

Внезапно уронил, и ткань в шуршащих складках

Легла роскошным кругом у ствола.

3

Тропа усыпана подгнившею листвою.

Смотри, не поскользнись!.. А ближе подойдешь —

Хлопок: из камышей взметнутся куропатки

И низко над водой летят. Гляди им вслед,

Бреди, меси стопой слоящуюся кашу

Багряно-желтую, сырую… Чу! Вот слово

Вспорхнуло вдруг… очнулось узнаванье —

Да где уж! Пронеслось, каверну тишины

Оставив за собой — точь-в-точь как электричка

Залетная, когда вдали умолкнет эхо, —

Но ямку акустическую тотчас

Своим глубоким первозданным плеском

Река наполнит…

4

А вот и лебеди… Вытягивая шеи

И крылья распластав, станицей снеговой

Летят — и так отчетливо и чисто

Перекликаются над водной гладью…

Что ж, время зимовать... За тридевять земель

Их вечный дом: в арктической России,

В безлюдной тундре, в заводях, болотах,

У топких берегов неимоверных рек,

На север тянущихся, точно руки

Таёжных демонов, в неразличимой

Дали… И — пронеслись. Но вот еще одна,

А там, гляди, плывет и третья стая —

И кличет надо мной станица снеговая…

(22.03.2000)

* * *

Печенье гарибальди и торт наполеон!..

У самой шумной славы — кондитерский уклон.

Мельчают наши души в безвыходной тюрьме.

Ужимки да гримасы у Клии на уме.

15.12.1997; 2012

* * *

Любовь и кровь навеки сведены

В раю стыда, обиды и вины,

В краю, где кровь любви не отрицает,

А млечный перстенёк слепит, мерцает.

Любил. Кого сильнее я любил?

Кого, стыжусь, сильнее ненавидел?