Старое пианино
Шрифт:
— Неужели проснулась и взялась за старое?
— В том-то и дело, что проснулась она другим человеком. Все бы ничего, но Лиза как будто не в себе, всего боится, никого не узнает и, кажется, начисто забыла обо всем, что с ней приключилось. Эх, куда же делся Михалыч?
— Полагаю, вольный сын эфира полетел с докладом к начальству.
— Мне не до шуток, Максим. — Василий был сильно расстроен.
Максиму хотелось повидать Лизу, но он предпочел бы пойти к ней в отсутствии Васи и Веренского. Мало ли как она его встретит. Мысль о разоблачении все еще угнетала его.
С другой стороны,
Он оделся как можно тщательнее, еще раз оглядел себя в зеркале, отметил про себя, что повязка на шее его мало украшает — последнее время ему везет на бинты. Мысль о бинтах напомнила ему колокольню и девушку-звонаря. Он даже замешкался на минуту, вдруг начисто позабыл, куда и зачем собирался идти, потом встряхнулся и предложил Василию вместе поискать Михалыча, да и Ярик не подавал признаков жизни.
Ярослава удалось перехватить в саду, он бегал трусцой по аллеям вокруг злополучного пруда. Сейчас поверхность водоема мирно поблескивала под солнцем; утки, завидев людей, устремились к берегу стройной флотилией.
Ради Максима Ярослав прервал свой моцион.
— Сегодня ты выглядишь получше, — заметил он по дороге к дому. — Но все равно мы немедленно отправляемся отдыхать на острова. Плевать на расходы! Пока не восстановишься полностью, о концертах не может быть и речи. Вот когда пригодилась моя запасливость! А то Михалыч заладил: «В свой карман…». Это не личный карман, а мудрая предусмотрительность.
— Сходишь со мной к Лизе?
— Пошли, сейчас только в душ заскочу.
Лизу поместили в ее прежнюю комнату. При ней неотлучно находился отец. Он лег спать на диване, заперев предварительно дверь изнутри — боялся, что дочь, очнувшись, бросится искать своего жестокого возлюбленного. Опасения его оказались напрасными. Лиза проснувшись, долго не могла понять, где находится, о Себе не вспоминала. Когда отец попробовал заговорить с дочерью, она забилась вглубь кровати, натянула одеяло до глаз, в ужасе переводила взгляд с одного предмета на другой. В таком виде и застал ее Василий.
Испугавшись за психическое здоровье Лизы, он поспешил на поиски Михалыча, но того не оказалось ни в доме, ни в саду.
На стук дверь открыл Веренский. Молодые люди вошли втроем.
Лиза сидела на диване, одетая в длинный шелковый пеньюар, перед ней на журнальном столике лежал поднос с завтраком, к которому она пока не притронулась.
При виде мужчин она испуганно протянула руки к отцу. Он поспешил к дочери, обнял и прижал ее к себе. Лиза спрятала лицо у него на груди, виднелся лишь один большой глаз с настороженным зрачком.
— Она узнала меня, — радостно сообщил Леонид Ефимыч. — Видите, чуть что — ищет у меня защиты. Она сейчас как малое дитя, всего боится, но я верю, что моя дочурка оправится.
Присаживайтесь, так ей будет спокойнее.
Мужчины взяли стулья и сели.
— Давай, поговори с ней, — шепнул Ярик на ухо Максиму. — Глядишь, и тебя узнает. Надо искать к ней подход.
Максим смотрел на женщину, по которой еще вчера сходил с ума, и… ничего к ней не чувствовал. Он видел
Лиза никак на него не действовала. Страсть испарилась напрочь.
Он посмотрел на Ярика и прочел на его лице недоумение. Видимо, и для него колдовское очарование Лизы пропало без следа; открытие его больше удивило, нежели огорчило. Единственным, кто продолжал искренне любить Лизу, оставался Василий.
Девушка затравленно озиралась и жалась к отцу, ей, безусловно, необходима была помощь если не психиатра, то хотя бы психолога.
— Пожалуй, мы здесь бесполезны, — сказал Максим. — Попробуем найти Михалыча, он наверняка сможет помочь.
Оставив Лизу на попечение отца и заботливого Василия, друзья, не сговариваясь, направились в сторону лестницы, чтобы спуститься в кухню, так как оба не завтракали.
— Не хочу лезть к тебе в душу, но догадываюсь, что вопрос с Елизаветой Веренской отпал сам собой, — с хитрецой подвел итоги Ярик. — А я уже тактику разрабатывал, прикинул смету…
— Что ж радуйся, хлопот будет меньше. Знаешь, чего мне хочется? Очень! Поднимемся завтра с утра к Варе в звонницу, послушаем колокольный звон. Так душа просит, что и выразить не могу.
— Пойдем. — Ярик ограничился простым согласием, но при этом имел вид человека, который о многом догадывается, но деликатно молчит. — Только потом сразу в Москву. Все текущие вопросы отложим до лучших времен. Договорились?
— Согласен. Меня сейчас другое беспокоит: куда Михалыч запропастился? Не мог же он бросить нас, не попрощавшись?
— Ба! Совсем забыл! — Ярослав хлопнул себя по лбу. — Я же ему мобилу подарил. Сейчас мы ему позвоним.
Он достал телефон и нажал на кнопку. Пошли гудки, но никто не отвечал.
— Погоди! — Максим отнял у Ярика трубку. — Где-то играет. Слышишь?
— Точно! Я мобильник ему именно с этой мелодией отдал.
Звук шел из бокового коридора, где находились хозяйственные помещения.
Друзья, вслушиваясь в мелодию, пошли на звук, как ищейки по следу. «Сюда, сюда», — показывал Максим, обладающий верным слухом. Наконец остановились перед дверью, ведущей в чулан, где хранились щетки, швабры, ведра.
— Ты уверен, что это здесь? — засомневался Ярик.
Он снова нажал на кнопку вызова. За дверью заиграла знакомая мелодия.