Старое платье королевы

Измайлова Кира Алиевна

Я невольно сцепила пальцы. Как хорошо, что на мне перчатки.

Наверно, стоило предположить, что Эд перед балом немного выпил для храбрости, но я не cтала. Очень сложно опровергать слова правды. Если еще и Данкир увидит что-то не то... С Дагной-Эвлорой он, конечно, общался намного меньше, чем с ее старшими сестрами, но он очень внимателен к деталям, я заметила.

– Пахло от меня, должно быть, неважно, – сказала я все-таки.
– Перед балом я извалялась в пыли и слегка забрызгалась кровью. переодеваться не стала, потому что... Ах, долго объяснять!

–

И не нужно, я прекрасно понимаю ваши мотивы. И Эду объяснил, как сумел, но он стоял на своем. Наконец мне надоело это, я его немного... – Данкир прищелкнул пальцами, - усыпил и отправил домой, благо явился он в своем экипаже. Надеюсь, когда он проспится, эти глупости вылетят у него из головы. Вот ведь болван... не видел девушку почти год и думает, что она ни капли не изменилась?

– Дядя Рей,то есть герцог Тармай, сказал – я стала вылитая мама.

– Ну вот! А Эду что-то ударило в голову...
– Данкир пристально смотрел на меня, хотя это было совершенно неприлично.– Вы в самом деле не помните ни его, ни меня?

Я покачала головой, потом решилась:

– Кое-чего другого я тоже не помню. Слишком долго пересказывать, но по всему выходит: из памяти пропали некоторые... фрагменты. Я думала... вернее, все уверены: это из-за того, что я ударилась головой. Иногда кое-что всплывает: я знаю – определенный человек должен был участвовать в этом воспоминании, его не могло там не быть, остальные подтверждают... но его нет!

– Нет, так это не работает, ваше величество, – Данкир покосился на стену, где канцлер с полковником продолжали о чем-то негромко говорить. – Я интересoвался вопросом. После подобной травмы память может исчезнуть полностью. Может – фрагментарно. Скажем, вы помните позавчерашний день, а вчерашний – нет. Или начисто позабыли какой-то разговор или собственное распоряжение, совсем как его превосходительство.

– Одо головой не ударялся, я бы заметила, - не выдержала я.

– А когда вы из кареты летели? Тоже не ударялся?

– Гм...

Верно, у канцлера шла кровь из ссадины на виске. Но не мог же он из-за этой пустяковой ранки позабыть о важном приказе!

– Так вот, ваше величество, чтобы из какого-то эпизода, который вы в целом помните, вдруг кто-то исчез, а прочие остались...
– Данкир вернулся к теме разговора. – Так не бывает. Однако мне доводилось читать oб умельцах, способных не просто стереть память – это и я могу, - но удалить определенные сведения, при этом сопутствующие воспоминания не пострадают. Такое по силам только великим мастерам.

– Наподобие мэтра Оллена?

– Да.

– Но зачем ему это?

– Не имею представления, ваше величество. Говорю лишь: это единственная достаточно правдоподобная версия, которая приходит мне на

ум. Игры высшего света...
– Данкир едва заметно улыбнулся.
– Я постарался забыть o них, когда пошел на службу в следственное управление, поэтому теперь не могу с уверенностью сказать, кто чем живет и дышит при дворе. Предположить в общих чертах – возможно, но... даже за год слишком многое меняется.

Я уже упоминала – у него был очень цепкий взгляд, и сейчас молодой маг рассматривал меня, подмечая детали. И, кажется, старался найти сходство с Лиорой, которую любил – совершенно безответно, вне всяких сомнений. Сестра Дагны-Эвлоры знала, что выйдет замуж по расчету,и не могла позволить себе влюбиться. Она наверняка заигрывала с Данкиром, не более того, а записки, о которых он говорил, ни в коем случае не скомпрометировали бы ее. Да он бы этого не позволил, уверена. Он ведь маг,так может, писал невидимыми чернилами?

– Ваше величество? Что с вами? – окликнул Данкир.

– Подумала о Лиоре, ваших записках и невидимых чернилах...

– ...которые проявлялись, только если она сама касалась бумаги, причем добровольно и находясь в полной безопасности, – подхватил он. – Значит, что-то вы все-таки помните?

– Нет. Прoсто предположила, что вы наверняка использовали такой метод.

– Вот как...

Воцарилось молчание. Мне очень хотелось расспросить Данкира о настоящей Дагне-Эвлоре, но я опасалась, что не сумею задать вопрос так, чтобы не выдать себя. Все-таки он слишком... сообразительный.

– Может, желаете передать что-нибудь Эду, ваше величество?
– негромкo спросил он. – Он наверняка объявится снова. Я понимаю, его превосходительство с вас глаз не спускает и в буквальном смысле слова водит за руку, поэтому не стану предлагать устроить тайную встречу ради объяснений, но...

– Вот так и скажите, – перебила я.
– Я больше не та Эва, которую вы оба знали. Я шагу не могу ступить в сторону – на меня смотрит не только Дагнара. И если Эд этим обижен... что ж, я могу ему только позавидовать – он не имеет ни малейшего представления о том, что значит быть королевой.

– Конечно, не имеет, он же мужчина, а не девушка.

– Данкир! На месте полковника я бы вас уже засунула в камеру вместо этого бомбиста! – вспылила я. – И нечего смеяться!..

– Вы так забавно сердитесь, ваше величество, что я не мог удeржаться, – сказал он без тени раскаяния в голосе.
– Тем более,интересно было увидеть реакцию.

– И что? Опыт удался?

– Да. Я увидел прежнюю Эву, еще не измученную придворными церемониями и не придавленную королевским долгом.

Я не нашлась с ответом. Спросила только:

– Раз уж я не помню ничего, связанного с вами, может быть, скажете, какого вы мнения об дo?

– О нет, ваше величество! – поднял руки Данкир.
– О его превосходительстве, как о покойнике: или хорошо, или ничего...

– Или правду, – закончила я. – Боитесь? Нас могут подслушивать, как вы – вот их?

– Нет, мои щиты здесь вскрыть некому. Разве что сам мэтр Оллен заглянет в гости... Да и что мне сделают? Разжаловать меня, пoвторюсь, уже некуда, разве только вовсе вышвырнут? Ну так я уеду в поместье и займусь изобретением чего-нибудь неудобосказуемого, а кому это нужно? Здесь я хотя бы постоянно маячу на глазах у начальства и не могу натворить ничего особенно ужaсного.