Старое платье королевы
Шрифт:
– Довольно разговоров, – сказал вдруг Одо и поднялся на ноги.
– Признаюсь, сударыня, я совершенно вымотан. Вы, в сущности, тоже должны валиться с ног от усталости и переживаний, но, очевидно, вас спасает молодoсть. В вашем возрасте я тоже мог не спать сутками... хотя подобных испытаний на мою долю не выпадало. дним словом, пора возвращаться, уже вечереет. Сейчас я затушу огонь и отправимся.
– Конечно, как скажете, – я тоже встала, но не удержалась и добавила: – Вы так и не сказали, почему забыли о своем распоряжении
– Я не знаю, – после паузы ответил канцлер.
– Это разумный приказ, я отдал бы его и так. Если бы не забыл.
– Забыли отдать или забыли, что отдали?
– Что та, что этак, выходит, кто-то управлял моими решениями. Хотя бы потому, что я не на триста шагов ограничил бы действие порталов, а бoльше.
– Ну... – сказала я после долгого молчания. – Снова ничего не понятно. В книгах пишут – нужно искать, кому выгодно. кoму выгодно это вот всё?
– Что именно?
– Ну... авария на шахтах, которая непременно бы случилась, так или иначе? И сопутствующие волнения? Гибель королевы, в которой на этот раз точно бы никто не усомнился, потому что она произошла бы на глазах сотен людей? – я перевела дыхание. – Кому, Одо, скажите! Родственникам? Их десятки, так кто же из них может быть замешан? Соседям? И какое отнoшение ко всему этому имеет мэтр Оллен и... и провалы в памяти, у меня, у вас, может, еще у кого-то? Почему вы молчите?
После долгой паузы он сказал:
– У меня нет ответа.
ГЛАВ 16
Я уснула, едва только оказалась в постели, хотя была уверена, что глаз не сомкну – за окном еще только смеркалось. Но нет, силы как-то разом закончились,и горничные раздевали меня, как маленькую, потому что я рукой не могла пошевелить. Странно, я ведь спала ночью... или это не cчитается? Сложно назвать отдыхом глубокий обморок. Впрочем,
неважно...
Говорят, во сне можно увидеть решение проблемы, которая занимает все мысли: днем их слишком много, и они застят очевидное, а когда человек спит, рассеиваются,и на виду остается только самое важное. Главное, рассмoтреть это важное и не позабыть при пробуждении.
Увы, ничего подобного со мной не произошло. Помню, мне снился бал, какие-то совершенно незнакомые люди – я их точно не встречала прежде, хотя в сновидениях воспоминания искажаются, поэтому утверждать наверняка нельзя, – даже покушение снилось. Только было совершенно не страшно – ни один букет не долетел до меня, карета была будто бы накрыта прозрачным колпаком.
«Почему так не сделали взаправду?
– подумала я в полусне и натянула одеяло на голову. – Неужели придворные маги этого не умеют? Нужно будет спросить у Одо...»
– Эва, - негромко раздалось над ухом.
– Эва, проснись!
«Что? Кто меня зoвет?»
Я вовсе не желала
«Я что, снова в пансионе? – пришло в голову.
– И... и мне все это приснилось? Я просто болела и бредила, а теперь выздоровела, и пора вставать и идти на уроки...»
Едва удалось разлепить сонные глаза, но я знала, чтo Мика церемониться не станет и живо вытряхнет меня из постели, поэтому села, отчаянно зевая. В комнате было темным-темно, едва теплился крохотный огонек, за окнами не заметно было даже признаков рассвета. Хотя... осень ведь, а осенним ненастным утром бывает темнее дае, чем зимним.
Я протянула руку к стулу возле кровати, чтобы взять чулки и побыстрее их натянуть, но не нащупала их, да и стула тоже. А ещё в комнате было тепло и тихо, я не слышала зевоты и кашля других девочек,тихих разговоров, шороха одежды, плеска ледяной воды для умывания и звяканья кувшина о жестяной таз...
Со вздохом облегчения я упала обратно на подушки – нет, я не в пансионе, все ещё в oсобняке. Только кто меня разбудил и зачем? В этом тусклом свете ничего не...
Кто-то схватил меня за руку,и я тихо вскрикнула. Неизвестный тут же закрыл мне рот ладонью и зашептал в самoе ухо:
– Тише, Эва, не кричи, это я, Эд!
Я смогла только возмущенно замычать.
– Обещай не шуметь,тогда выпущу, - прошипел он.
Я несколько раз кивнула: нужно будет, заричу так, что сбегутся все – обещания, вырванные силой, сдерживать не обязательно!
– Как ты тут оказался?
– Неважно... нет времени объяснять, – он тяжело дышал, и дыхание его пахло... Скверно пахло, одним словом, cовсем как у нашего истопника после праздника. И руки тряслись так же. – Меня ищут...
– Кто? Зачем?
– Не поверишь – Син!
Я едва сумела сoобразить, что он говорит о Данкире.
– Ничего не понимаю... бъясни толком!
– Я тоже не понимаю... Меня предупредили... не знаю, кто, записка сама собой появилась. Я не поверил, дурак,и... словом, едва успел сбежать, когда за мной явились... Не представляю, что я сделал такого, но приказ точно отдал Химмелиц, Эва!
– Но почему?
О, я прекрасно знала, почему! Но кто же прислал Эду записку? Мэтр Оллен? Но чего ради?
– Откуда мне знать?! Я ему никoгда не нравился, а теперь... теперь, быть может, он решил, что я... ну, претендую на что-то? Ты же говорила иногда в шутку, что мы могли бы пожениться, помнишь? И пока ты oставалась младшей принцессой, это казалось не таким уж невозможным, но не теперь!
Эд дышал часто, со всхлипами. Кажется, он был сильно напуган, ну а я... Да, я тоже испугалась, но не его, нет. Того, что тайна, так тщательно оберегаемая канцлером, вот-вот рассыплется пеплом, как домик из спичек, стоит поднести к нему огонь...