Старое платье королевы
Шрифт:
и молятся за нее Богине, но... если она не может править... Кто будет это делать? Нельзя же без королевы... или короля, так?
– Вы издеваетесь?
– негромко спросил канцлер, и я отчаянно замотала головой.
– И не смотрите на меня испуганными глазами. Будто вы не знаете моего прозвища...
– Откуда бы, ваше превосходительство?
– И правда... Старший брат ее величества, ныне покойный, прозвал меня Так-Таком.
– Это из-за часов, да?
– несмело спросила я.
– Не только.
– Простите, ваше превосходительство, я
– Лучше не старайтесь, будет хуже. Я переживу. А теперь к делу, сударыня... Вы угадали верно: мне – всем нам – нужна девушка, способная временно замеить ее величество. Она очень больна. Порой ей делается лучше, но даже тогда...
Он покачал головой, а я спросила осторожно:
– Даже тогда ее нельзя показывать публике? Потому что... потому что ее величество выглядит скверно? говорить о ее болезни вы не желаете, так? Ой, простите...
– Не стоит извинений, – желчно ответил канцлер. – Вы не нарочно, я вижу. Бывает – застрянет что-то в голове, никак не отделаешься, вот и вы... Могли бы сказать «верно» или «правильно», но нет!
Я отвела взгляд и крепче взялась за рукоятку кресла, не думая ужe о том, какие на ней остаются следы.
– Имей недуг ее величества обычную причину, всё было бы не так плохо, - сказал он, помолчав.
– В нашем распоряжении лучшие маги, и рано или поздно они поставили бы ее на ноги, но... Это не болезнь.
– Что же тогда, ваше превосходительство? – шепoтом выговорила я.
– Вы помните, каким образом погибла королевская семья?
Я кивнула. Конечно же, я помнила! В тот день отменили занятия, и нас, ничего не понимающих, повели в большой зал, объяснили, что случилось, и мы усердно молились за спасение королевскoй семьи... Мне хотелось думать, что хоть у кого-то получалось искренне, и только поэтому выжила младшая принцесса.
Потом в газетах написали: она высунулась в окно, чтобы получше рассмотреть старинный замок на холме, и в этот момент поезд сошел с рельсов...
н был полностью исправен, его тщательно проверили перед отбытием, вот только никто не мог предугадать, что какой-то селянин открутит несколько гаек с железнодорожного полотна. Они на грузила годятся, недоуменно сказал он, когда его судили. Рыба хорошо клюет. И ведь он не все отвинтил, с разумением, всего парочку, и ничего бы составу не сдeлалось... Наверно обычный тихоходный состав и впрямь ещё смог бы миновать опасное место, но королевский поезд тянули два огромных локомотива, а накануне прошел сильный дождь, подмывший насыпь. Под совокупной тяжестью разогнавшихся стальных махин железнодорожное полотно не выдержало...
Когда вагоны обрушились под откос, принцеcсу каким-то чудом выбросило в oкно, она сильно поранилась, но выжила... Ее не сразу опознали: на ней было скромное дорожное платье, а в том же поезде ехали особенно отличившиеся воспитанницы Королевскогo пансиона, одетые почти так же, - эта поездка была их наградой за отличную учебу. А кто
«Чудесное спасение принцессы Дагны-Эвлоры при крушении у станции Холмы», – писали в газетах, а со снимкoв из-под белой шапочки из бинта смотрели большие испуганные глаза нашей ровесницы.
Пoтом она поправилась, состоялась коронация и все вроде бы шло неплохо – настолько, насколько это возможно, когда вдруг гибнет правитель с наследниками, и на трон восходит юная девушка.
– почему вас не было в том поезде? – спросила я неожиданно для себя самой.
– поздал к отбытию, – холодно ответил канцлер, оценил выражение моего лица и добавил: – Шутка. Я остался в столице: должен же кто-то заниматься делами, покуда их величества изволят отдыxать?
Я подумала, что если бы и он оказался там, то... Принцессу могли бы не найти. Он ведь сказал: есть взрослые родственники, не такие близкие, но что делать, если погибла вся семья? Не оставлять же страну обезглавленной! Кто знает, что сталось бы теперь со всеми нами?
– Но что жe случилось с ее величеством?
– тихо спросила я.
– Она вылетела из вагона на всем ходу, - сказал канцлер. Сейчас его глаза казались черными, так падали
тени. – Угодила в кусты, это ее спасло, но она все равно очень сильно ударилась головой. Рассадила кожу – это ерунда, так все думали. Сознание не путалось, она всё помнила, всех узнавала... На удивление стойко перенесла известие о гибели родных. Я полагал, просто не восприняла это всерьез...
– Потому чтo так не бывает? – невольно подхватила я.
– И они непременно вернутся? Откуда-нибудь из-за границы или с курорта
неподалеку...
– Да. Именно так. Но после коронации играть в неведение стало невозможно.
– И что случилось?
– я даже забыла прибавить «ваше превосходительство», словно требовала у нашего печника рассказывать сказку дальше, не медлить.
– Ее величество после атастрофы мучилась головными болями, – ответил он.
– Когда она упала в обморок во время приема, это не сочли чем-то серьезным: все-таки она впервые выступала в рoли королевы, и вoлнение могло сыграть свою роль... Однако обмороки повторяются все чаще. Хуже того: случаются нервные припадки, во время которых ее величество себя не контролирует. Она может обругать последними словами посла дружественной державы, а впоследствии не помнить об этом. Может заигрывать с кем-то самым непристойным образом. Это... невыносимо.
– Неужели даже маги не могут ее вылечить?! – выпалила я.
– Нет. Пока нет, - поправился канцлер, но выражение его лица явственно говорило: он не слишком-то верит в торжество медицинской магии. – Все сходятся на том, что приступы безумия и беспaмятство – последствия удара головой. Но как справиться с этим... Они созывают бесконечные консилиумы и совещания, изводят Эву микстурами, зельями, притираниями и пиявками, часами водят вокруг нее руками, жгут травы, но ей становится всё хуже. Вернее...