Старообрядчество и церковный раскол

Родинков Игорь Аркадьевич

12 декабря в патриаршей крестовой палате Никону были прочтены обвинения. Ему выставлялось на вид, что он смутил Русское царство, вмешивался в гражданские дела; что давал своему монастырю гордые названия Вифлеема, Голгофы, Иерусалима; что злоупотреблял анафемой, Номоканон называл еретической книгой; что мучил иноков мирскими наказаниями и пытками.

Его

объявили лишенным патриаршества и священства, только иночество было оставлено за ним. Затем был исполнен обряд снятия сана. При этом Никон спросил: «Почему вы действуете здесь, в монастырской церкви, тайно, как воры? При всем народе в соборе умоляли меня принять патриаршество. Пойдем и теперь в ту же великую церковь». Патриархи сами сняли с него клобук и панагию. Не смог снести всего этого бывший всесильный владыка, не сдержал своего сердца. «Жемчуг-то с клобука поделите меж собою, – сказал он, – придется вам по нескольку золотников. Бродяги!.. ходите повсюду за милостыней, чтобы султану заплатить дань!».

Решено было отвезти Никона в заточение в Ферапонтов монастырь. «Никон, Никон! – говорил он, садясь в сани. – Отчего все это тебе приключилось? Не говори правды, не теряй дружбы сильных. Устраивал бы ты богатые трапезы да вечерял бы с ними – не было бы тебе этого!»

На этом и закончился первый этап так называемого Великого Московского собора 1666-1667 гг.

Раскол Русской церкви

Низложив Никона, через полтора месяца, а именно 31 января 1667 г., собор избрал на его место Иоасафа, архимандрита Троице-Сергиевой лавры. Престарелый и незаметный новый патриарх стал именоваться Иоасафом Вторым, патриархом Всея Великия, Малыя и Белыя Руси.

При его патриаршестве восточные патриархи составили так называемые «Ответы патриархов» и «Правила касательно власти царской и власти церковной» (в составлении их участвовали все четыре Восточных патриарха). Последние, в отличие от мнения Никона о том, что церковная власть выше светской, провозглашали, что

царская власть выше патриаршей. В частности, в этих правилах писалось, что «царь своею властью подобен Богу» и что он на земле «наместник Божий есть», «патриарху же бытии послушлива царю, яко же поставленному на высочайшем достоинстве и отмстителю Божию». Но эти правила, составленные восточными патриархами, благодаря сопротивлению русского епископата приняли, к счастью, лишь рекомендательный характер.

Как писал С. Зеньковский: «Это было новое и совершенно неожиданное утверждение господства царя и государства над церковью, основанного на принципе божественного права государя. Своими решениями восточные греческие прелаты наносили решительный моральный удар не только планам и теориям теперь ставшего простым монахом Никона, но и идеям боголюбцев, которые в своей борьбе за оцерковление общества хотели поставить церковь и веру выше политических соображений. Соблазненные царскими подачками, привыкшие к беспрекословному подчинению султанской власти и, вероятно, наслышавшиеся о новых веяниях абсолютизма в Западной Европе, греки теперь возносили власть русского царя на неведомую раньше высоту».¹⁵ И далее: «Правила», выработанные патриархами, были результатом упорной работы Паисия Лигарида. Они открыли новую страницу в истории русского самодержавия, так как вслед за Западом русский государь освобождался от всякого влияния церкви и из «совестливого» православного царя превращался в абсолютного монарха в стиле Людовика XIV. Это был довольно неожиданный поворот в развитии теории власти в России, который не имел канонических прецедентов в истории русского православия. Хотя эти правила не были подписаны участниками собора, но, тем не менее, они, конечно, стали весьма полезным документом в руках царя и давали ему сильное оружие в случае нового столкновения с патриархом и епископатом».¹⁶

Конец ознакомительного фрагмента.