Старость шакала. Посвящается Пэт
Шрифт:
Разве что то обстоятельство, что тетя Шарлотта пошла на поправку.
***
В первую же пятницу после крушения мира, Майкл Хаксли, как ни в чем не бывало, в полдень отправился в паб «Убийцы», и это стало для Пэт неприятным открытием. Переписывалось прошлое Пэт, история ее семьи – та, в которой ее отец и Майкл допоздна засиживались в питейном раю. Над ними повисало алкогольное облако, из которого били молнии незатасканных мыслей мудрых и беспристрастных, а потому не пробившихся в высшее общество людей – хозяина мясного магазина и сертифицированного электрика. Пэт и представить себе не могла, что
Она не помнила этого рубежа, когда отец перевел теплые семейные вечера на острые социально-политические рельсы. Казалось, так было всегда и даже в люльке ее убаюкивали гневными тирадами в догонку едва почившему тэтчеризму. В детстве от таких суббот ее снедала скука, позврослев же, Пэт считала, что отец насилует их обеих – ее и мать, и еще ей казалось, что нечто подобное она читает в отрешенном отчаянии маминых глаз. Пока они обе терпели, ужины обходились без скандалов.
Буря случилась внезапно. В ту субботу мама решилась на что-то важное, и не могла скрыть этого с самого утра. Она была рассеянна, не сразу понимала, о чем спрашивает ее Пэт, а к ужину подала холодной лазанью, чего раньше никогда не случалось. За столом она облизывала пересохшие губы и откашливалась, а ее взгляд, казалось, хотел сбежать из комнаты, метаясь по столу, Пэт, отцу и стенам. Про колледж она сказала лишь после того, как подала чай с конфитюром.
– Что-что? – сморщился отец. – Колледж? Пэт?
Он осторожно положил вилку на тарелку и так же тихо начал рассказывать. Вспоминать, как ему приходилось обслуживать электрические коммуникации университета Новой Англии – заведения сколь знаменитого, столь и недостойного, по словам отца, права считаться гордостью Нориджа.
– Такая большая тусовка, – говорил отец, – да еще на фоне райской природы. Лес, пруд, лужайка как перед Букингемским дворцом. Настоящая идиллия – я бы непрочь там навсегда поселиться. И еще – студенты. Сотни студентов на лужайке. И в коридорах корпусов тоже студенты. Знаете, что они обсуждают?
И Пэт, и мама знали, что отвечать необязательно и даже не рекомендуется. Выдержав ставшую уже семейной классикой паузу, они услышали то, ради чего отец и задал не предполагавший ответа вопрос.
– Ты, Пэт уже взрослая девушка, да и твоей матери неплохо бы об этом помнить. Только не о науках – вот о чем говорят студенты. С кем у кого вечером свидание, где и почем достать травку. И ладно бы только говорили – травку можно купить прямо университете, и все они отлично знают у кого. Ты этого нашей дочери желаешь, Виктория?
Пэт не сводила глаз c хлебницы, чувствуя, что драматизм ситуации не терпит суеты и показного волнения. Это не помешало ей заметить, что на маме не было лица.
– Пойми, мир на пороге больших перемен, – отец не повышал голоса, но мама была парализована самим поворотом разговора. – Знаете ли вы, что происходит в мировой банковской системе?
Он снова говорил со обеими своими женщинами, и обе мысленно выдохнули, предвкушая очередной ни к чему не обязывающий политический обзор глобального значения.
– Кредитный кризис. Знаете, сколько необеспеченных кредитов в мире? В одних Штатах, а? Перегрев экономики – не от меня ли вы слышали о таком явлении? А ведь это в тысячу раз страшнее, чем рост цены
Джефф Беннетт вернулся к любимой теме, нацепив на себя привычный в домашних условиях плащ спасителя мира. Ну или, по крайней мере, обличителя его глобальных пороков. Пэт и предположить не могла, что надвигающийся мировой кризис так буквально коснется ее судьбы – прямо здесь и сейчас, за семейным столом.
– Почему бы тебе не устроиться на работу, Пэт? – внезапно спросил отец. – Есть неплохое местечко.
Этот магазин был одним из самых надежных проводников в мир ее детства, в одном ряду с механическим зайцем, раскачивавшимся в ритм «Понедельничному ребенку» и резиновым мячом с полуистертыми Микки и Минни Маус, танцевальные объятия которых больше всего напоминали румбу. Собственно, все мясные изделия в домашнем холодильнике появлялись прямо из лавки «Династия Хаксли». Резкий запах фарша из кухни всегда гарантировал маме уйму хлопот, а всем вместе – мясное печенье, или фирменные мамины котлетки, или пастушью запеканку из свиного фарша, при мысле о которой слюноотделение, казалось, происходило прямо в черепной коробке.
– Настоящее мясо, настоящая Британия, – отец восторженно раздувал ноздри, втягивая в себя неприятный запах фарша. – Совсем скоро не останется ни того, ни другого.
Резкий аромат Пэт ожидала почувствовать и в самой лавке, где она оказалась впервые за много лет: отец не доверял выбор мяса женской половине семьи. Память детства оказалась недостоверной, и Пэт даже засомневалась, а был ли в ее жизни механический заяц и резиновый мяч с четой Маусов, или все, что осталось от ее детства, это несколько повторяющихся из года в год снов, которые она принимает за собственное прошлое. Внутри «Династии Хаксли» все казалось чужим, но при этом не лишенным уюта. В глаза бросалась сверкающая чистота пола и прилавков, а одну из стен украшала очевидная достопримечательность магазина – закованный под стекло серый лист бумаги, окаймленный потертой от старости рамкой, с вензелевидной буквой «эйч» на верхней рейке. Знакомством с семейной реликвией семейства Хаксли и началась экскурсия Пэт по магазину.
Сам Майкл Хаксли оказался крупным лысоватым мужчиной с густыми ухоженными усами. Отца он называл Джеем, а в одной из его огромных лапищ даже длинная и хорошо развитая кисть Пэт умещалась с приличным запасом.
– Позвольте ознакомить вас с кодексом династии Хаксли, – сказал он, подводя Пэт и Джеффа Беннетт к застекленному листку. – Перед вами документ, датированный тринадцатым мая 1884 года. Автор – миссис Сесилия Хаксли, она же – моя прабабка. В тот исторический для нашей семьи день она записала рецепт мясного рулета из свинины со шпинатом и зеленым горошком. Доподлинно не известно, сама ли бабушка придумала рецепт, или услышала от соседки, но факт остается фактом: фамильное дело будущих поколений Хаксли было предопределено с того памятного дня. Конечно, сегодня в ассортименте нашего магазина уже двадцать три рецепта мясных рулетов, но исторический бабушкин рецепт – всегда на центральном месте в витрине. Хотя и так себе продается, – улыбнулся он.