Староста моей мечты или Я не буду тебя целовать!
Шрифт:
Зная меня - возможно все! Кроме чего-нибудь хорошего, конечно.
В наушниках бодро играла любимая рок-опера “Моцарт”, кеды уверено скользили по асфальту, и я даже воспряла духом, поверив, что в этот раз у меня точно все получится. Ну сами подумайте, что может случиться за пару метров до центрального входа в главный корпус моей альма-матер?
Правильно, ничего. И я уже предвкушала вкусный кофе, шикарные прятки от Хованского (главное, чтобы не в мужском туалете, такое тоже было, увы) и новую порцию
Ну вы же помните, про правило “Вспомни Хомяка - получи неприятности”? Вот и сейчас, когда меня от крыльца отделяло всего-то шагов пять, я сделала это! Я блин, запнулась о чью-то длинную (лишнюю!) конечность и рухнула на тротуарную плитку. Чудом успев выставить руки вперед и не пропахать еще пару лишних сантиметров носом.
– Да чтоб тебе любимый гелендваген ректора раздолбать!
– от души пожелала я обладателю чертовой конечности. И почему-то даже не удивилась, когда над головой прозвучало задумчивое:
– От твоей доброты асфальт скоро расплавится. Ядом все закапаешь, мелкая, эпидемия начнется.
Не поднимая глаз от чертового вышеупомянутого покрытия, я невольно простонала. Ну за что, вашу кактусовую бабушку, мне это? За что?
Зато вслух ляпнула другое:
– Почему опять ты?
И столько обиды и непонимания было в этом вопросе, что даже я прониклась сочувствием к собственной персоне. Ну почему, блин, я не могла упасть под ноги кому-нибудь другому, а? Тому же Елизарову, будь он неладен! Да что там, я даже на ректора согласна. Только бы не Хомяк!
Но судьба к моим молитвам была глуха, слепа, а на слезные обещание вести себя хорошо не повелась ни разу. Нет в этом мире справедливости, блин.
– Соскучилась что ли, Чайка?
– радостно оскалилась эта… Зараза. Да так, что у меня, несчастной жертвы стоматолога, зубы невольно заныли.
От зависти к шикарной, голливудской улыбке одного конкретного индивида, ага.
– Очень, - задушевно откликнулась я, поднимаясь с колен и отряхивая пострадавшие ладони и джинсы. И, подняв рюкзак, попыталась обогнуть препятствие на пути к знаниям.
– Так, что нет ни сил, ни слов, дабы выразить степень моего одичания без твоего присутствия.
– Это ты так изящно пытаешься не материться?
– Это я так изящно намекаю, что рада была видеть и все такое… - я сделала неопределенный жест рукой, умудрившись протиснуться мимо Хованского.
– Но мне пора! Чао, Хомяк! Ай!
И это “Ай” было куда обиднее, чем все неприятности, свалившиеся на мою голову за сегодня. Хотя бы потому, что, пытаясь не попасть в загребущие руки надоедливого, приставучего, сногсшибательного…
Так, Арина, не туда и не о том! В общем, пока я пыталась просочиться мимо Хованского, не заметила еще один образец занудства, порядка и тяги к знаниям. И со всего
Правда, теперь уже своей группы.
– Белоярцева, вот что ты за человек?
– простонал он, поморщившись. Еще и ногу зачем-то поджал, прямо, как цапля. Ага, розовый фламинго, дитя заката. Фу, откуда это в моей голове?
Впрочем, чего уж греха таить. В чем-то этот староста действительно был похож на цаплю. Ну или фламинго, кому как больше нравится. Худющий, носатый, в очках и с манией клюнуть по темечку, стоит только зазеваться. И фамилия у него была говорящая - Цаблин, в которой кое-кто постоянно путал одну единственную букву. И характер.
Прямо не староста, а Князь Всея Руси Игорь. Тьфу, группы, блин!
– Нормальный человек, - нахохлилась я, засунув руки в карманы джинсов.
– Две руки, две ноги…
– На голове рожки, в голове ветер, - закончил за меня Хованский.
– Цыц, Хомяк!
– не оборачиваясь, бросила я.
– Вот что у тебя за манера влезать в разговор, когда умные люди между собой общаются?
Вот, ешкин кот, я лучше со старостой пообщаюсь, ей-богу. Со своим старостой. И без всяких там щекастых-зубастых!
А Игоречек, вместо того, чтобы поддержать любимую занозу в одном месте, заискивающе посмотрел на Хомяка:
– Илюх, ты с ней о чем-то там поговорить хотел?
Вот же с... Трус слабонервный! Пять минут меня потерпеть не мог, что ли? Пока этот придурок не ушел, оставив идею испортить мне настроение, нервы и жизнь!
– Спасибо, Игорь, - одарил нашего старосту своим тридцать два-кусачая норма Хованский и невозмутимо цапнул меня чуть повыше локтя.
– Я ее надолго не задержу, на пару придет.
А что это он за меня обещания-то раздает? Вот захочу - и прогуляю. Без всяких там обаяшек обойдусь! Козлов, конечно, козлов, Белоярцева.
Где б записать эту умную мысль, чтобы не потерялась?
Глава 2
– И что тебе надо?
Прозвучало очень нелюбезно, совершенно невежливо и откровенно недовольно. И меня даже попытались пристыдить насмешливым взглядом в духе “Ну ты серьезно, Чайка?”. А заметив, что не сработало сменили тактику.
– И чего я тебе сделал, что ты меня так не любишь? Неделю назад я еще был богом, а сейчас...- Хованский даже вздохнул печально. Но я на эту невинную морду лица не повелась.
– Ты… - я аж дар речи потеряла от неожиданности. А когда нашла, выпалила, ткнув ему в грудь пальцем.
– Ты сейчас прикалываешься что ли? У тебя вообще совесть есть, Хомяк? Или слово такое хотя бы знаешь? Я могу словарь подарить, если нужно. Только отвали!
– Да что я такого сделал-то?
– продолжал притворяться Илюшей-дурачком он.