Староста - выездная практика
Шрифт:
Я припал поцелуем к её прелести и стал играть с клитором, входом, складочками. А потом и вовсе помог себе рукой, проник в неё сразу двумя пальцами, от чего Лай изогнулась дугой и рвано вздохнула.
«Тугая, плотная, ароматная… Сколько же у тебя не было мужчины?»
От моих действий эмоции Сальярийки стали меняться. Любопытство и смирение сменилось желанием. И желанием не пройти обряд, а желанием познать меня. Узнать на что я способен! Я и сам еле держал себя в руках. Морковка
Выведя круги на плотной бусинке клитора, стал подниматься вверх, целуя плоский живот, пока не добрался до плотной ткани лифа. Задрал кофту до самой шеи, не снимая целиком, и приподнял тугую ткань, высвобождая аппетитную двоечку с милыми розовыми вершинками.
С ними я тоже играл. Сжимал грудь рукой, целовал, засасывал, прикусывал, зализывал, тянул пальцами. Всё игриво, аккуратно, без сопротивления. А подо мной уже ёрзала Староста, и ели слышно хныкала от предвкушения.
Одна рука нырнула вниз, поглаживая и готовя её, а вторая сминала упругую грудь. Стоны стали громче, дыхание прерывистей, а чувства разгорелись до нужного предела. «Пора!»
Быстро расчехлив себя, пристроился у её ножек, припадая к малиновым губам. Теперь уже Лай стеснялась меня не так сильно, даже дала волю рукам – пройдясь по шее, нырнула на затылок и сильно, приятно сжала волосы. Поцелуи стали страстными, она не только пустила мой язык к себе в ротик, но и пару раз побывала в моём.
Прошёлся морковкой по влажному входу, дурея от реальности, что была в сто тысяч раз круче ночных снов. Лай оторвалась на мгновение и посмотрела на свечу, от чего фитиль тут же зажегся. И от того, как быстро и просто она это сделала, – ревность затопила вновь.
«Сколько раз она проделывала этот трюк? Сколько? Бесит, меня незнание. Бесит!» – рычал я в унисон Мраку.
— Убью! Всех твоих ухажёров убью! Если будет нужно, целое кладбище за Академией организую! – выдал язык не желая молчать.
Я, не торопясь, медленно до сумасшествия, толкнулся вперёд, сжимая зубы от минутного порыва наполнить её целиком до упора.
«Нет, мы сначала сделаем всё аккуратно и чинно. Растяну тебя под себя, а уже второй заезд устроим скачки, крошка!»
— Не бывать кладбищу! Некого убивать… – выдала девушка на выдохе, сжимая пальцы на моих вытянутых руках. И в этот момент я уловил эмоции, поток новых для неё ощущений. Неведомых до сегодняшнего дня и упёрся в… преграду!
«Преграда? Серьёзно?
Девочка? Лай ДЕВОЧКА?»
— Ты? – так и замер я над ней недоумевая.
«Наш жёсткий НАГИБАТОР – девочка?!!»
—
«Да твоё же… ПЛАМЯ!»
— Тайрен, пожалуйста… – прошептала она мне, умоляя. И от моего имени слетевшего впервые с её уст, я заликовал.
— МОЯ! – рыкнул, чувствуя, как глаза загораются демоническим огнём, и толкнулся вперёд, разрывая плеву.
— НЕ ОТДАМ! – кричал в унисон мне Кхел.
Лай изогнулась и закричала в голос. Боль затопила меня с головой. Мрак стал быстрее её поедать, а я замер, как истукан, сдерживаясь и заставляя себя переждать момент. Дать ей привыкнуть ко мне. И ведь даже не до конца зашёл, но всё же – ей больно!
Тело Сальярийки покрылось рисунком её стихий и даров. Снизу синие линии, что были приписаны щитам, стали медленно перерождаться в золотое сияние того же рисунка.
— Тайрен, ещё! – крикнула Староста через боль, не разлепляя век.
— Ты должен закончить! – И я толкнулся вновь, видя, как от этого движение, словно волна идёт вверх, заставляя цвет магии меняться – из синих, замысловатых линий в чистое золото.
«Чокнутые Сальярийцы с их магией. Чокнутая Лай! Чёртова пещера!» – рычал я на себя и Мрака.
«Да знай, я об этом – уж точно отказался от обряда! Это же надо?! Первый раз и в пещере!!! На спальнике, без подготовки и удобной кровати, где вероятность боли и заражения колоссально! Хоть я и не романтик, но знай, я о её невинности – первую ночь для Лай сделал бы незабываемо-нежно-мило-романтичной! А тут… подстава! НЕТ – ПОДСТАВА!!!»
Я рычал и сходил с ума.
Боль девушки ослепляла. Она сама ели дышала и терпела её, сжимала мои запястья. Старалась отстраниться от боли, и боль была не из-за разрыва плевы, а от перерождения её множественных даров. А я, как полный дурак, выходил и толкался вновь в тугое лоно, сходя с ума, так и не наполняя её до предела.
«Перебьюсь, как-нибудь! Лишь бы помочь и, не навредить… Лишь бы не доставлять ещё боли…»
В этот момент я мечтал, чтобы всё быстрее закончилось!
Золото медленно покрывало тело, идя волной вниз – прорисовывая золотые молнии, и вверх – очерчивая каменистый рисунок на животе. А Лай билась подомной в агонии – кричала, изгибалась. Мрак всеми силами пытался облегчить её страдания, но мы чувствовали, как сердце девушки колотится в бешеном ритме. И ощущали на пару – страх её потерять.
«Теперь стало понятно почему закончить должен только я.