Старс Unforgiven
Шрифт:
Когда игровой азарт поглощал Виту, она переставала замечать реальность. Весь мир превращался для нее в таблички, символы и статусы. Она читала боевую ситуацию по этим данным и мгновенно понимала, что именно ей стоит делать. Как подходить к любой битве и не позволять умереть ни одному из игроков. Она четко и быстро выкривала одну команду за другой, а четверка мужиков беспрекословно выполняла ее команды.
— Все? — девушка мысленной командой сделала свой экран Лекаря полупрозрачным и подняла глаза. Под ногами Витька лежала пара сотен мертвых Ваг’Аров, а трое мужчин смотрели на нее такими глазами, будто на ней внезапно вся одежда
— Они просто в шоке, Вит, — впервые улыбнулся Блейз. — Не ожидали, что ты окажешься такой способной.
— Способной? — у Кона глаза были как круглые блюдца. — Да я никогда в жизни не встречал более крутого игрового тактика. Ты откуда взялась такая?
— Ой, да ладно вам, — засмущалась Вита, от чего свечение у нее внутри раскалилось добела. — Витек, провокация, быстро в формацию! — закричала она, когда увидела, что всего от одного удара здоровье Броненосца сократилось вдвое.
— Усиленная Провокация! — превозмогая боль выкрикнул Витька.
— На меня это не сработает. Ракетная Демоническая Гильотина.
— Божественный Щит!
Она успела в последнюю секунду. Дневной навык, но он того стоил. Кулак ударил о непроницаемую сферу истинной Веры и та задребезжала. Удивительно, но Витек все же потерял немного здоровья, которое Вита постаралась тут же восполнить.
— Чего вы ждете?! В атаку, мать вашу! — прикрикнула Гранд Священник на своих парней, но они не двинулись с места. Кон опустил оружие, Блейз недоуменно уставился перед собой, а Витек припал на колено.
— Как громко, — демоническая Катерина подняла взгляд и увидела Виту, которая пыталась выкрикивать команды и прикидывала, как лучше распорядиться остатками маны. — Безымянный Пробивающий Удар.
Всего лишь секунда — никто не успел ее остановить. Демонические крылья дали необходимый разгон, ракетные рукавицы ускорили атаку. Эта техника должна была убить Виту, которая не видела перед собой ничего, кроме табличек со статусами очками здоровья.
— Катя-я-я! — за эту секунду Тень успел оказаться рядом, убрать оружие и схватить девушку за демонические крылья. Он дернул изо всех сил и смог отвернуть ее чуть в сторону. Удар врезался в стену лифта и тут же разорвал ее на части.
Лифт накренился и сорвался, падая в пустоту.
Глава 28
Первое блюдо
Катя. Самый важный человек для меня в рейде или предательница на которую я не могу тратить больше времени? Мне необходимо решить мгновенно, в ту секунду, когда передо мной Королева Ваг’Аров и судьба нашего отряда на кону. Что будет, если мы потерпим поражение в Королевском Дворце. Что важнее? Мне оказаться там, где я смогу попытаться спасти подругу или здесь, где я смогу завершить один из главных квестов и, потенциально, закрыть рейд? Ответ куда очевиднее, чем я готов был себе признаться.
«Я доверяю тебе, Тень. Ты справишься не хуже меня. Спаси Катю. Ради всех нас. Пожалуйста».
*Синхронизация с Тенью увеличена на 2000 единиц.
Доступна высшая ступень Понимания.
Навык призыва Тени: Утерян.
Открыт новый пассивный навык.*
Тьма. Внутри нее Тень чувствовал себя лучше всего. В этой стихии он мог раствориться, мог спрятаться, исчезнуть и избежать всех битв и сражений. И дело вовсе не в трусости — просто Тени не очень нравились такие вот открытые битвы с сильными врагами. Он плохо понимал, почему людям так нравится выходить в чистое поле и устраивать битвы насмерть, когда куда логичнее было бы двигаться во тьме и скрываться от взгляда врага до той финальной секунды, когда необходимо будет нанести роковой удар.
Мотивация людей была ему
Сразу после удара демонессы лифт сорвался с цепей и свалился вниз. Их «дружная компания» летела вниз, в кромешной тьме, не так уж и долго, да и приземление оказалось не особо катастрофическим. Тень рассмотрел механическую табличку лифта — та зафиксировалась на номере 650. Остальные члены отряда тоже без труда пережили внезапное падение: Блейз тут же очухался, поднялся и включил свое огненное свечение, освещая покореженную кабину лифта. Витек только тихо выругался и вскинул щит, готовясь отражать любые атаки демоницы. Кон, похоже, мог ориентироваться в темноте не хуже самого Тени. Только Вита с трудом приходила в себя. Повинуясь неясному желанию, Тень подошел и попытался поднять девушку. Именно в этот момент он и различил перед собой табличку с просьбой Кира. Он только поднял Гранд Священника на ноги и замер, нелепо пялясь на зависшую перед глазами полупрозрачную вертикальную табличку, которую никогда не видел прежде. Тень успел принять ее за демоническую магию, неясный глюк в системе или собственное безумие, но отказывался принимать столь простую и понятную просьбу до тех самых пор, пока не ощутил внутри необычайно глубокую пустоту.
— С дороги!
Неистовый ракетный удар чуть не пробил дырку в виске Тени: он слишком замешкался, получив одновременно сообщение и свободу. Осознание ударило крепче, чем сильнейшая атака Чемпионки: в его сознании яркой вспышкой родилась мысль столь непривычная, что заставила его расслабиться и замереть. Все это едва не стоило ему жизни. Жизнь?
«Я теперь могу умереть?» — одна из первых самостоятельных мыслей Тени оказалась невероятно ужасной. Он испугался и почувствовал, как заскрипела пустота внутри его груди. Он все еще был ненастоящим, лишь ожившей куклой, инструментом, ставшим достаточно могущественным, чтобы отказаться от хозяина. Только и всего.
Он успел метнуться в сторону и взглянуть на демонессу. Катерина, близкая подруга Кирилла. Они встретились в самом начале Эпохи. Мастер ценил ее, но видимо недостаточно для того, чтобы лично явиться сюда и попытаться с ней разобраться. Вместо этого он взвалил ответственность на Тень.
— Ты так похож на него, — Катерина усмехнулась, по ее телу пробежала демоническая искра. — Но ты всего лишь бледная копия.
Что это? Недовольство? Гнев? Тень никогда раньше не чувствовал столь ярких эмоций. Все действия, которые диктовали ему воспоминания Кира раздражали, приводили в негодование. Почему он должен повторять за ним? Почему должен быть его Отражением и копией? Почему он не может быть чем-то особенным? Чем-то самостоятельным?