Старшая сестра его величества. Власть. Шаг 2
Шрифт:
А я собиралась возмутиться. Как бы там ни было, Тайка – моя горничная, и разговаривать со мной в таком тоне не имеет никакого права. Но, услышав последнюю фразу, мгновенно забыла про свои претензии.
– Какие еще головорезы?! – переспросила я. С одной стороны, я не могла припомнить ничего, что могло бы навести Тайку на эту мысль, а с другой, это отлично вписывалось в предположительные планы Адрея. Я ведь думала о том, что убить меня в дороге ему было бы очень удобно.
– Какие головорезы?! – Тайка отвернулась и сделала вид, что перебирает мои платья в шкафу. Их там было всего два, поэтому ее действия выглядели неправдоподобно. – Я ничего не знаю ни про
– Тайка! – я слегка усилила давление голосом. – Что за головорезы?! Я все равно узнаю правду.
– Ваша светлость! – всплеснула руками горничная и затараторила, – ну, мы с Южином просто не хотели вас беспокоить! Вам и так досталось от вашего муженька!
– Рассказывай, – вздохнула я, присаживаясь перед зеркалом и глядя, как смущенная и расстроенная Тайка взялась за гребень.
– Да, что рассказывать, – вздохнула она. – В первую же ночь, как мы выехали из Беломорья, в постоялом дворе я случайно, краем уха, услышала, что какие-то парни уже половину месяца ждут некую герцогиню, на которую им велели напасть и попугать. Вот они и спорили, стоит ли ждать дальше, тратя полученные деньги, или уже можно уйти, обманув заказчика.
– Почему ты ничего мне не сказала?
– Я сказала Южину, – вздохнула Тайка. – И мы решили, что вам это совсем не нужно знать. Вы, ваша светлость, столько пережили. И мы хотели вас поберечь…
Я прикусила губу, чтобы не выругаться словами, которые герцогине даже знать не положено. Поберечь они меня хотели! Выдержала паузу, чтобы немного успокоиться.
– Тайка, – я говорила тихо, но моя горничная вздрогнула и, замерев с гребнем в руках, уставилась мне в глаза прямо через зеркало, – больше никогда не смей скрывать от меня такую важную информацию. Поняла?!
– Да, ваша светлость, – кивнула она и повинилась, – простите… мы хотели, как лучше…
Я тяжело вздохнула, на мгновение прикрыв глаза, чтобы не вспылить.
– Я понимаю… Но я предпочитаю сама решать, что для меня лучше. Поэтому в следующий раз, услышав что-то подобное, ты расскажешь обо всем мне, а не Южину. Ясно?
– Да, ваша светлость, – покорно склонила голову Тайка. – Я поняла.
– И не ссорься с Селесой, – решила ковать железо пока горячо, то есть пока Тайка чувствует свою вину. – Она долгое время знала меня именно как Ельку – простую, деревенскую девушку, сбежавшую из лесного хутора после смерти мужа. Со временем она привыкнет, что я не Елька, а герцогиня Форент.
– Хорошо, ваша светлость, – кивнула горничная.
Она аккуратно разбирала пряди моих волос, бережно проводя гребнем по всей длине. Я смотрела в зеркало и думала о своем. А все-таки не зря я отказалась от кареты… я улыбнулась уголком губ. К счастью, Адрей слишком плохо меня знает, чтобы просчитать мои поступки. Хотя в этом мне повезло.
– А как ты оказалась здесь, у Жерена? – спросила я.
Тайка улыбнулась, почувствовала, что моя злость на них с Южином уже прошла:
– Встретили нас… Ваш, – она запнулась, не зная как назвать Гирема, – друг отправил гонца в Ясноград, к господину Жерену. Того самого, который нам кошель привез. Он-то нас и опознал, когда мы примчались к воротам. Он и сюда нас привел, а господин Жерен рассказал, что на вас, ваша светлость, охота объявлена, и вознаграждение такое, что ни один ночной житель мимо не пройдет, сдаст ночному королю. – Она вздохнула. – Не знаю, куда вы поехали, ваша светлость, но вам повезло, что вы где-то задержались… Иначе господин Жерен не успел бы подготовиться и встретить вас… Поэтому Южин на всякий случай ждет вас в вашем
Я кивнула. Теперь все было понятно. Все, кроме одного: что на самом деле нужно от меня Адрею? Я-то думала, что он рассчитывает во что бы то ни стало избавиться от навязанной жены. Объявленная награда за ночную королеву тоже отлично вписывалась в мою теорию. Но почему тогда «головорезы» должны были всего лишь напугать меня? Ведь моя смерть при дорожном нападении стала бы для него идеальный выходом.
– Тайка, а ты можешь процитировать то, что говорили эти головорезы?
– Могу, – кивнула горничная, – они сказали, мол, леди велено пустить по кругу и замочить…
Я рассмеялась. Теперь все понятно. Ну, да, откуда же Тайке, выросшей и всю жизнь прожившей в Высоком городе, в услужении, знать, что означают эти слова на воровском жаргоне. Значит Адрей все же приговорил меня к насилию и смерти. Так сильно хотел насолить отцу или не хотел участвовать в его планах по захвату трона? Ведь без моего ребенка роду Бокреев не примерить корону. Ответа на этот вопрос я не знала.
После многодневных скитаний по лесам, чувствовать себя чистой было невероятно приятно. Я расслабленно сидела в кресле в одном домашнем халате. Тайка суетилась рядом, разбирая мокрые пряди и подсушивая их. Нас уже ждали на ужин, и я не хотела опаздывать.
– Елька, – ко мне в комнату бесцеремонно ворвалась возмущенная Селеса, – ты представляешь, что сказала мне эта бесстыжая девица? Я, говорит, мама, современная, образованная женщина, а не старуха с мещанскими взглядами. И я, сказала, не хочу выходить замуж и рожать детей, только потому, что все так делают. Ты представляешь?! Это она нас с тобой называет старухами с мещанскими взглядами! Вот знала я, что грамота до добра не доводит. Алих-то мой, отец ее, тоже грамотный был. И сгинул, одну меня с тремя детьми помирать оставил, – Селеса всхлипнула, плюхнулась на кровать, закрыла лицо ладонями и разрыдалась так горько, что во мне невольно всколыхнулась жалость.
Но это было неправильно. Я же знала, что «сгинул» Алих совсем по другой причине. И, вообще, грамота всегда на пользу.
– Селеса, – я вздохнула и присела рядом с подругой, приобнимая ее, – ну, зачем тебе внуки? У тебя же скоро свое дите будет.
– Да, как же Дошка-то моя без семьи и без деток будет?! А как же счастье женское, Елька? Без мужа?! Останется одна-одинешенька на всем белом свете! Некому будет стакан воды подать на старости лет…
Я снова вздохнула. У моей подруги и так был довольно непростой характер, а уж сейчас, когда она была беременна… мне невольно стало жаль Жерена. Представляю, как Селеса ему мозг выносит. Он должен очень сильно любить жену, чтобы теперь подобные закидоны.
– Не плачь, – я успокаивающе погладила ее по спине, – Дошке всего пятнадцать. Она молодая совсем, еще двадцать раз передумает. Тем более, она ж вроде не против семьи, вообще, она против жениха, которого ты ей навязываешь.
– Молодая?! Еще передумает?! – вскинулась Селеса и взглянула на меня с прищуром, – а сама-то во сколько родила?! Не старше Дошки моей поди ж была-то! А моя дочь, значит, пусть никогда счастье материнства и не познает?!
– Ты преувеличиваешь, – ответила я и отвернулась, чтобы она ничего не могла прочитать по моему лицу. Мне уже двадцать шесть, а своих детей у меня нет, только приемные. И неизвестно, когда будут… Но не говорить же об этом Селесе. Тогда придется рассказать ей все. А я к этому не готова. Поэтому я просто молчала и гладила ее по плечам.