Старшая школа Куросаки
Шрифт:
Узнав, что пентхаус таких огромных размеров, да ещё и в Токио — городе, где, скорее всего, считают каждый сантиметр земли, ибо в моём мире, в моём городе точно считают, я понял лишь одно — родители того Акайо Куросаки были не просто богатыми, а очень влиятельными. Конечно, мировые корпорации — это мировые корпорации, но в них можно быть обычным богачом, от которого мало что зависит. Но тут прямо огромный пентхаус, который не был таким изначально, а сделан из нескольких апартаментов, соединённых в один большой пентхаус. Такое в Токио могут делать лишь те, кто
В богатых домах, как и положено, был ресепшен, не хуже, чем в гостиницах. В моём доме так и вовсе, я бы сказал, лучше.
Меня и Чикэко очень тепло встретили глазки трёх молодых девушек и одного мужчины средних лет. В этих глазках читалось удивление.
— Господин Куросаки, Вы живы?! — спросил мужчина, но сразу же добавил: — Я хотел сказать, что волновался за Вас, ведь Вы оплатили обслуживание Вашего пентхауса на десять лет вперёд, а по новостям сказали, что Вас сбил грузовик.
— Так и было, — улыбнулся я. — Но меня спасла вот эта вот девушка, — указал я пальцем на Чикэко. — Она самый настоящий ангел, поэтому будьте с ней ласковы.
— Разумеется, господин Куросаки, — поклонился мужчина.
— Дайте нам чип от его пентхауса, — резко заявила Чикэко.
Мужчина посмотрел на девушку, потом на меня, потом снова на девушку, потом снова на меня и хотел было что-то сказать, но я опередил:
— Ты же слышал, что девушка просит у тебя. Вот и дай ей это, раз собрался быть ласковым по отношению к этому ангелу.
— Конечно, господин Куросаки, — искусственно улыбнулся мужчина и ещё раз поклонился.
Две девушки из трёх подбежали ко мне и хотели только дать мне чип, как я и им сказал:
— Просила Чикэко, а не я, поэтому дайте чип девушке.
Хираи взяла чип и направилась в сторону лифта. Я последовал за ней.
Когда мы ехали в лифте, я спросил:
— Как тебе?
— Что «как»? — не поняла Чикэко.
— Ну… как я выглядел?
— Как придурок. Нахамил всем, так ещё и меня выставил какой-то пафосной, не уважающей других людей, дурочкой.
Лифтёр хрюкнул от смеха, прикрыв рот рукой с белой перчаткой.
— Кстати, откуда ты знала про чип?
— Я здесь была пару раз, когда меня твоя сестрёнка приглашала в гости, — ответила девушка.
— А ты говорила, что не знаешь мою сестру. То есть почти не знаешь. И не помнишь точно, где она учится и сколько ей лет.
— Это я тебя проверяла. Всё никак не могла поверить, что ты говоришь правду. Думала, что ты придуриваешься, за что прошу прощения… ещё раз. — Девушка задумалась и добавила: — Но это не означает, что теперь я тебе обязана чем-то. Я просто попросила прощения. И это не избавляет тебя от хорошего отношения ко мне, вместо тех вот выражений с твоей стороны, типа «кончик очка», «дам тебе денег», «глубокая глотка».
Чикэко хорошо помнила каждое обидное слово в свой адрес. Нет, это, конечно, хорошо, но если её задеть когда-нибудь, то можно получить, я думаю, целый архивный сборник всего, что когда-то было сказано в её адрес
— А вообще, мы с твоей сестрой познакомились в библиотеке пару лет назад, — продолжила Чикэко Хираи. — Она, как и я, очень любит читать, поэтому большую часть времени проводит там. И, собственно, там мы обе читаем, иногда болтаем, а иногда я прихожу к ней в гости, когда никого нет, либо только твоя мама, которой, как и твоего папы, уже больше никогда не будет. Прости.
— Да ничего страшного. Если их нет, то почему бы не называть всё своими именами…
Дзинь!
— Добро пожаловать в Ваш пентхаус, господин Куросаки! — поклонился лифтёр.
Двери лифта сразу вели в номер, то бишь в холл пентхауса, где с внутренней стороны стояли два охранника — громилы с суровыми рожами. И почему только таких ставят. Ведь пуля пробивает любую голову, и, как по мне, такую голову задеть куда проще, нежели мою. Но это я так, к слову.
Охранники молчали, хотя по их глазам было видно, что они удивлены моему неожиданному возвращению, а значит, тоже интересуются новостями.
Со стороны, можно сказать, второй гостиной в нашу сторону направлялся ещё один достаточно молодой мужчина в деловом синем костюме.
— Акайо?! Ты живой?! — А вот этот удивился так, словно сам убил меня и не верит собственным глазам.
— Да вроде бы жив, — ответил я, а про себя подумал: «Раз он со мной на «Ты», значит, какой-то важный человек либо приятель, может, друг моего отца или его самый ценный помощник».
На белом воротнике его рубашки было название той корпорации, в которой я якобы являлся или буду в скором времени являться главарём.
— Извините, мне нужно покинуть вас ненадолго, — странно улыбнулся синий костюмчик, посмотрев как в мои глаза, так и в глаза Чикэко.
— Странный какой-то типчик, — скрестила руки Хираи, но тут же снова приняла обычную расслабленную стойку, когда увидела маленькое чудо, бегущее в нашу сторону.
— Братишка! — кричала, скорее всего, Киоко. Девочка запрыгнула мне на ручки и расцеловала всё лицо. — Братишка, я так переживала за тебя, — говорила девочка так, будто ей было не девять, а девятнадцать. — Когда по новостям сказали, что ты погиб, мне стало так плохо, так одиноко, так грустно, что я не пошла в школу. — Киоко слезла с меня и обняла Чикэко. — Привет, Чикэко. Ты так давно ко мне не заходила, что я уже решила, что ты со мной не дружишь.
— Ну что ты, Киоко, — обняла Чикэко свою маленькую подружку. — Мы с тобой всегда будем лучшими подружками, тем более книг в библиотеке столько, что хватит нам обеим до конца жизни.
Девочка выкарабкалась из объятий Чикэко Хираи и снова запрыгнула на меня.
— Братишка! — опять крикнула девочка и начала снова меня целовать в щёчки, лоб, губы, щёчки, голову, щёчки…
— Киоко, перестань, — отодвинул я сестрёнку. Меня, если честно, немного напрягла такая любовь. Это, конечно, хорошо, что меня кто-то любит так же, как Акихиро, но Акихиро не лез ко мне целоваться, хотя это было бы очень странно, если бы так произошло.