Старшая школа Йокай 2
Шрифт:
— Удачно? — Изаму оглядывался. В таком месте ему еще не приходилось бывать.
— К счастью, да. У каждой крепости есть свои правила жизни. Так, например, сначала внутри крепостей селятся те, кто несет службу. Потом рядом вырастают слободы — это рабочие улицы. Сапожники на одной улице, а гончары на другой, вроде того. Со временем рядом, если позволяет почва, разводят натуральное хозяйство, и рано или поздно всё это разрастается в город. Челябинск стал городом уже через половину века после закладывания крепости. И императрица Екатерина утверждает герб, на котором появляется, извиняюсь, навьюченный верблюд,
— А почему здесь на каждом углу пахнет чугуном? — вопрос от Кавагути был внезапен, но в тему.
— Эхо войны, — отозвался я. — Во время Второй мировой Челябинск стал тыловым городом. Сюда эвакуировали не только граждан, но и предприятия. В итоге город обзавелся неофициальным названием Tankograd и начал производить, как вы уже догадались, танки и дизеля. Они сумели освоить массовое производство Т-34 за тридцать три дня!
Я также рассказал, не без гордости за страну, что здесь клепались тяжелые машины, «Катюши», дизель-моторы, боеприпасы, электрооборудование и вообще в этом небольшом городе произвели одну пятую от всего, что использовалось СССР во время войны.
— А потом они решили, что недостает только танкового училища, и его тоже построили.
— Мощно, — до Томоко дошло, почему эта страна вышла победителем Великой Отечественной.
— Ага.
Мы успели обойти Государственный исторический музей Южного Урала, сфотографироваться с памятником профессиональному нищему, сделать селфи на фоне нулевого километра, посмотреть в зеркало рядом с бронзовой статуей модницы, узнать историю о подковавшем блоху левше в моем исполнении (понятия не имею, что здесь делает эта статуя, но раз уж к слову пришлась), а также послушать байки о метеорите и даже купить пару украшений с ним (для пущей важности к каждому полагался сертификат; Уэно очень обрадовалась скромной подвеске, на которую засматривалась аж с уличной витрины). Уральские пельмени оказались вкусны, а конфеты в виде пельменей — еще и зрелищны. Челябинский Арбат подошел к концу. Наступал вечер. На одной из сторонних улочек мы умудрились потерять Томоко.
— Блин, у вас женщины ужас какие высокие, — сокрушался недзуми, пытаясь унюхать следы великанши. — И везде пахнет сталью и пылью.
— Да ладно, сейчас разберемся, — инугами был настроен куда оптимистичнее. — Городишка невелик, обойдем его за миг.
Я вспомнил, что современный Челябинск — это город-миллионник, и не был так оптимистичен.
— Вай дэвущка! Дэвущка! Ты потерялся?
— Да, да, — Томоко была счастлива, что ее растерянный вид заметили. — Я идти в компании японских друзей, и я отойти, а они идти дальше.
— Тссссс! Она нерусская!
— Зато красотка какая, только посмотри! Плечи во! Жопа во! Отличная невеста, говорю тебе!
— Так ни на каком не говорит, ни на татарском, ни на русском! Бурятка, может? Башкирка?
— Тэбэ это важно, дааа?
— И одета нармально! Не как эти голые девки! Да отличная жэ!
— Эй, дэвущка! Говоришь, они идти дальше, а ты нет? Давай поможем тебе?
— Да! — закивала Томоко. — Помочь мне, пожалуйста!
— Сэйчас всэх найдем! Пойдем искать!
Трое широкоплечих мужчин монголоидного вида располагали внешне и выглядели дружелюбно.
Когда они оказались на окраине города, великанша начала что-то подозревать. А когда ее подвели к большому черному гелендвагену, и вовсе поняла, что что-то пошло не так. Настала пора спасаться.
— Здесь явно нет мои друзья, — с грустью произнесла она, и ее темные глаза налились крупными слезами.
Парни окружили ее, наперебой успокаивая.
— Да дарагая, сещас тебя замуж вот этот возьмет, — «вот этот» был сразу показан, — и утешит нармально! Слава Аллаху, ныкакые друзья будут нэ нужны!
А, так вот во что я влипла, осознала девушка. Вообще-то не худший вариант…
Она достала из сумки бутылку холодного чая, прихваченную в каком-то магазине, и коробочку с конфетами.
— Сейчас одну я съесть и успокоиться, да? Давайте тоже по несколько конфета со мной, — она протянула руку с коробкой. Оттуда смотрели великолепные сувенирные сладости из белого шоколада, удивительно похожие на пельмени. Тридцать штук. Она укусила одну за бок. Парни, набросившись на халяву — девушка же предлагает! — подвоха не заметили. С тем же успехом она могла предложить им свинину. Тот, кто никогда в жизни ее не ел, имеет нулевые шансы опознать, чем его угощают.
Через десять минут лыка не вязал ни один из парней. Коробка была взята в подарок для Кощеева семейства, а конфеты были со златоустовской водкой двойной крепости. Наливали в Златоусте от души: абсолютно непьющим мусульманам хватило бы по две штуки. Они сожрали по пять, прежде чем поняли, что шестую не успеют.
— Vot etot, значит? Отличный сувенир. Ни у кого такого не будет.
Довольная Томоко открыла карту смартфона. Спутниковая навигация подключилась быстро. Zero kilometer нашелся моментально. Она забросила неудавшегося жениха на плечо и отправилась обратно к центру. Бесплатный вайфай в ближайшей кофейне работал сносно.
«Встретьте у нулевого, я нашлась».
«Ура!»
— Томоко-тян, у тебя… на плече что-то.
Прохожие оглядывались, но картина их не очень удивляла. Одна узкоглазая девица в компании таких же монголоидов и тощего седого славянина держала на плече другого узкоглазого. Перебрал, наверное. Не бросать же его теперь, в самом деле?
— Да, это мой сувенир. Ни у кого такого нет.
Она вкратце рассказала, куда делась. Мы с большими глазами смотрели на нее.
— И ты в самом деле думаешь… эээ… оставить его себе?
— А почему нет? — удивилась она. — Ему ж главное не наливать. А так в хозяйстве штука полезная. Пусть со мной покатается.
Я мог понять подобранного на улице котенка. Щенка. Змею, в конце концов. Мало ли кого дома держат особые любители. У некоторых даже есть африканские улитки и ежи. Но вот так забирать с собой парня только потому, что он хотел похитить тебя…
Цинизм, впрочем, взял свое.
— Ну, нам осталось добраться до вокзала. Если не передумаешь — нужно найти его документы и купить ему билет. Гулять так гулять, — я в целом был не против поиздеваться над теми, кто намеревался поизгаляться над моими друзьями. — Кавагути-кун, тебя не затруднит найти у него вот такую штуку?