Старшая школа Йокай 2
Шрифт:
Пустое место рядом с Кицуки Миямото… для памяти божества это было словно вчера. Страхи и вера людей породили существо, которое грозило сравниться по силе с хтоническими чудовищами и злыми ками. Лишь одна шинигами решилась пожертвовать своим бессмертием, чтобы остановить надвигающееся безумие. Но Великая Печать требовала больше, и что если этого оказалось мало?
Если догадка небеспочвенна — будет очень, очень интересно посмотреть, как Кощей сможет сладить с такой задачей, что подкинуло ему мироздание.
Если токи
Здесь ничто не могло быть определенным.
Акаги Ёсиро сидел перед столом в своей комнате. На его молодом лице застыло какое-то странное выражение: не то отвращение, не то просто сильная усталость. Каникулы, блин. Погулял, блин. Отдохнул. Уроки поделал. Молодец.
Виной его состояния была утренняя встреча парней третьего года обучения. Разговор выдался неприятным.
— Казуя-сан, вы же прекрасно понимаете. Политика не может не отражаться на школьном сообществе. От этого мы никуда не уйдем.
Горо Кадзэ разговаривал, сидя на скамейке, но не вольготно развалившись, а подчеркнуто официально выпрямив спину. Ёсиро каждый раз внутренне чуть холодел, смотря на него. Даже зная, что пауки-цутигумо всегда были опаснейшими соперниками, и внимательно раздумывая над каждым своим словом, произнесенным вслух, карасу тэнгу… опасался, что ли?
Да, он немного боялся Горо Кадзэ. Хотя и ничего не чувствовал к обычным паукам. Ладно бы это можно было объяснить фобией. Но нет…
— Ёсиро-кун, а ты что думаешь? Влияет ли школьная популярность на общественные настроения в пределах отдельно взятого учебного заведения настолько, как утверждает Кадзэ-кун? — Кицуки Казуя, которому даже в официальном костюме не было жарко, обернулся к тэнгу.
— Я думаю, не просто влияет, а прямо воздействует, — Ёсиро старался не болтать без нужды. — Клан Кицуки создал школу, чтобы интегрировать йокаев в общество, и двадцать лет пропагандирует либерализм. Каждое действие не может не порождать противодействие.
— Я вас услышал, — Казуя не изменился в лице. Разговор подходил к концу. — Мне пора. Спасибо, что заглянули.
— Доброго дня, Кицуки-сан, — отозвался паук. — Ёсиро-кун, пройдемся?
Компания цутигумо была не особо приятна. Однако могущество этого старого клана в действительности превышало и власть Акаги, и их влияние на общественное мнение. Отказаться вариантов не было.
— Ты же понимаешь, что как только мы выпустимся, кто-то должен продолжать гнуть линии? — Горо Кадзэ моментально растерял официоз и стал высокомерно-дружественным.
— Разумеется. У меня есть младшие братья, пусть у них голова болит, — попытался съехать с темы тэнгу.
— Если сейчас потерять влияние на тех, кто в школе первый год, то старые кланы однозначно перестанут контролировать ситуацию, — рассуждал паук.
— Но есть
— Если бы от нее еще хоть что-то зависело, — усмехнулся Кадзэ. — Мне на перекрестке налево.
— Мне прямо.
— Тогда до встречи.
— До встречи, — Ёсиро пытался скрыть облегчение. Вроде бы получилось.
Придя домой и первым делом смыв с себя липкое ощущение невероятной гадливости, он заперся в комнате и отключил всю технику. Нужно было подумать.
Если паук Кадзэ прав, то старые кланы стремительно продалбывали все доступные полимеры. Влияние шинигами, держащих школу, трудно было переоценить. Весь этот либерализм, который они долго и старательно насаждали, постепенно отравлял молодые умы. Представители семей, не склонных к сотрудничеству и уверенных, что люди занимают катастрофически много места, будто бы уделяли слишком мало внимания популяризации своих точек зрения.
Выглядело уныло. Вот встал ты к плите, будучи великим кулинаром. Отгрохал рамен, кучу шашлычков, разносолы и три коробки пирожных напоследок. Сел за стол, саке открыл, а гостей-то позвать и забыл.
Откуда молодежь будет знать, что они выше по праву происхождения, что они лучше и сильнее по сравнению с хомо сапиенс, если им об этом никто не скажет?
Вот и сидишь ты, представитель старого клана, перед накрытым столом. Грустно лакаешь саке в одиночку. И никто не знает, насколько ты на самом деле крут. Потому что кое-кто существенно недооценил экстремальную важность просвещения и пропаганды.
Старики торчат в своих кулуарах, воспитание подрастающих йокаев делегировали двести лет назад. Образование тоже делегировали, у всех школы, у всех воспитатели, всем не до молодняка. Передача ценностей заржавела как процесс.
Ёсиро побурчал на знакомую тему. Вроде попустило.
Оставалась диспозиция. Он достал шахматную доску, чтобы визуализировать происходящее.
Белыми поставил фракцию старых кланов. Черными — «демократов», чтоб их в чане с говном утопило. Жаль, коричневых фигур не завезли.
Как-то надо было обозначить имеющиеся проблемы…
Он достал набор го и придирчиво осмотрел фишечку. Годится.
Посреди доски появился камушек. Пусть это будет клан Горо и его единственный отпрыск.
Еще одно смущало…
Второй камушек.
Мда…
Кощеев Константин. Причем сам по себе, без семьи за спиной. Акаги Ёсиро хорошо знал, что эта самая семья есть, и поддержка ее сильна. Однако парень со всеми своими проблемами справлялся в одиночку.
Камушек-Горо остался посреди доски. Его позиция была неизвестна. Кадзэ, гаденыш, умудрялся болтать буквально на любые темы, но не выдавал при этом ни единой оценки. Возможно, преследовал какие-то свои цели. Цутигумо были едва ли не самыми закрытыми семьями. О них не удавалось выведать вообще ничего.