Старшая жена. Любовь после измены
Шрифт:
– Встань!
– приказал он. – Встань!
Но Томирис только плакала, еще крепче ухватившись за брюки мужчины.
– Я тебе не изменяла! Я клянусь тебе. Моя вина только в том, что я пришла туда.
– Ты совсем дурра, если думаешь, что я поверю. Я не увидел на твоем лице страха или отвращения, когда ты раздевалась!
Рустам сам поднял ее и крепко схватил за предплечья. Он был настолько взбешен, что изо всех сил тряс Томирис.
– Мне говорили, что ты шлюха! А я как попугай повторял, что люблю тебя.
– Я тоже тебя
– рыдала она. – Это была ошибка молодости, но я его не убивала. Он сам…
– А к брату его тоже не ты пришла?
– У нас ничего не было. Он меня отпустил, - задыхаясь, проговорила она.
– Чем же ты его не устроила? – ядовито усмехнулся Рустам.
– Я сказала ему, что беременна, - призналась Томирис, глотая слезы.
Рустама на секунду замер, услышав новость. Он ослабил хватку и Томирис вновь упала к его ногам. Она зажимала рот ладонью, а по щекам бежали без остановки слезы.
– Восемь недель. Я узнала, когда ты был в командировке. Я ничего не почувствовала, потому что после рождения Тамерлана у меня сбился цилк. А когда поняла, что что-то не так, сделала тест и пошла к врачу. У нас будет ребенок, Рустам.
Мужчина еле дышал от душившей его ярости и горечи от предательства. Теперь он сам оказался на месте обманутого мужа. Как там говорила Айлин: рога на пол-Алматы? Преданный предатель, подумал он и едва на взвыл от осознания того, в какую глубокую яму загнал себя и всех, кого любил.
– Я не верю, что это мой ребенок, - отрезал Рустам, схватив со стола ключи от машины.
Он вылетел из дома и быстро направился к машине. Томирис побежала за ним, крича ему вслед:
– Рустам! Рустам! Это твой ребенок. Твой! Я ни с кем не была. Клянусь тебе! Я люблю тебя.
– Я не хочу тебя видеть, уйди! – бросил он, садясь в машину.
Томирис догнала ему, открыла дверь и ловко запрыгнула на переднее пассажирское сидение.
– Прошу тебя, давай поговорим. Я могу чем угодно поклясться, что не изменяла.
Рустам завел машину и нажал на газ.
– Куда мы едем?
– В гостиницу, - рявкнул Рустам.
– В какую гостиницу? Зачем? – испуганно распахнула глаза Томи.
– Оставлю тебя там. В таунхауз ты больше не вернешься. Домработница соберет твои вещи. Сына я заберу.
– Нет, ты не можешь так со мной поступить! Я – мать твоего сына. Он останется со мной.
– Ты говоришь, те люди в Астане были страшными? Так я еще страшнее, Томирис. Если разбудить во мне зверя. Я сказал, что Тамерлан останется со мной. Значит, он останется.
– Ты не сделаешь этого! Нет! – белугой завыла токал. – Я его мама, он не сможет без меня.
– Сможет. Он и так постоянно с няней. А ты чем занимаешься? Бегаешь к любовнику!
– Я не изменяла тебе.
– Просто скажи: чего тебе не хватало? Я все для тебя делал. Все эти три года.
– Я люблю тебя.
– Больше не говори мне этого! – Рустам повернулся к Томи и закричал на весь салон. – Не хочу этого слышать. Ты
Рустам бы продолжил кричать дальше, но острая боль пронзила его сердце, словно смоченная ядом стрела. Он отпустил руль и перестал контролировать ситуацию.
– Рустааам! Мы разобьёмся!
– услышал он вой любовницы.
Последний крик в никуда, а затем вдруг сильный громкий удар и темнота, как черная, густая, холодная ночь.
Глава 38
Рустам
Веки задрожали от яркого белого света, так что волей-неволей пришлось открыть глаза. Рустам помнил сильную боль в сердце и машинально приложил руку к груди. Но сейчас он уже ничего не чувствовал – ни боли, ни злости, ни ненависти. Мужчина дышал спокойно и ровно, сердце билось в прежнем, здоровом ритме, а сам он был цел и невредим. Что же все это было? Сон?
– Эй ты! Чего разлегся? Вставай давай! – услышал он сварливый старческий голос. – Натворят черти что, а ты потом расхлебывай.
– Что за…- хотел выругаться Рустам, но получил тростью по ноге.
– Рот заставлю прополоскать! Вставай, я сказал, - грозно скомандовал дед.
Рустам сел на траве, которая приятно щекотала ступни. Он осмотрел себя и удивился: легкие белые брюки и простая, свободная белая рубашка. Странная для него одежда.
– Ну что сидишь? Теряем время!
Мужчина поднял голову и увидел перед собой своего деда Валихана Мустафина, умершего много лет назад, когда Рустам еще учился в школе. Тот был ученым, профессором, занимался разработкой нефтяных месторождений. Даже в девяносто ходил бодрячком, но опирался на трость.
– Ата (каз.-дедушка)?! Я…умер? – смутился Рустам.
Дедушка опустил голову и, посмотрев на внука с хитрым прищуром, ответил вопросом:
– А ты как думаешь?
– Видимо да, - мужчина положил руки на колени и опустил голову.- Вы пришли за мной?
– Я пришел сказать тебе, что ты дурак, - голос деда звучал рядом. Рустам вздрогнул, повернул голову направо и увидел аташку рядом. Он тоже сидел на траве, выятянув ноги.
– Знаю, - обреченно вздохнул мужчина.
– Не знаешь. Какой позор на мою седую голову! – аташка постукивает тростью.
– Ты облажался по всем фронтам. Там наверху, - показывает он пальцем в небо, - тобой очень не довольны. А я в первую очередь. И чего тебе не сиделось спокойно? На подвиги потянуло, да?
Рустам молчал и не знал, что сказать. А еще вдруг стало обидно, что время его пришло. Он-то надеялся пожить еще. Но раз уж наверху так решили.
– Чего молчишь? Я спрашиваю, чего тебе не сиделось спокойно? Жена, дети, дом, деньги…Эх ты, итті? баласы! (итті? (собачий) баласы (ребенок) – щенок)