Старшина Гор
Шрифт:
Уже под конец моего дежурства Ник начинает тихонечко зевать, рассказывая какую-то историю из похода, и Аргон останавливает его, смущенно извиняясь, что совсем его заболтал и пора вообще-то спать.
Я встал, прошелся по периметру комнаты, выглядывая в бойницы. Солнце давно зашло, тусклые звезды и два крошечных спутника планеты, по размерам чуть больше звезд, освещения сильно не прибавляют, третий же спутник еще не появился. Тихо, темно.
– Фиксирую отсутствие движения на улице. Лом, Ник, Аргон, Каа – не спят.
Я прислонился к стене спиной.
– Как же ты это фиксируешь в такой темноте?
– Ритм дыхания.
Я прислушался. Легкое сопение – да, но чтобы выделить…
– Предположу, мы не до конца осознаем возможности нашего сенсорного восприятия.
Разбудил Белку, мою сменщицу, и лег, сконцентрировавшись на звуке, решив проверить, насколько я хорошо слышу, и тут же уснул.
– Барин, вставай! Ужо солнце над забором… купцы приехали… Барин.
Я открываю глаза, солнце бьет по ним через окна, шторы распахнуты и колыхаются. Силуэт слуги.
– Никифор, пошел прочь и шторы закрой.
– Барин, барин! – Никифор подходит и трясет меня за плечо. – Гор, подъем.
– Уф, – выдыхаю я, открыв глаза. – Сны, как говорил мой командир-наставник в школе, навсегда останутся тайной бытия.
Ник смотрит на меня, слегка наклонив голову влево:
– Сны – результат сенсорной депривации сознания, вставай.
– Подъем, – весело орет Эмо и запускает утренний коктейль, ее последнее изобретение, когда хочется чуть-чуть поспать, чуть-чуть побегать… чуть-чуть кого-нибудь… Я огляделся по сторонам, отряд уже весь практически спустился вниз, остались только я, Ник и Сойка. Девушка затягивает шнурки кольчуги. Сонные глаза, взлохмаченная… такая… стоять, я сейчас чего… А, нужно побегать!
Эмо радостно хихикает, заявляет, что в следующий раз подберет более подходящую обстановку.
Сойка замечает мой пристальный взгляд, тут же делает серьезное лицо… показывает язык.
– Предположу…
– Заткнись! А то сейчас еще какой-нибудь коктейль…
Марш-бросок перед завтраком, а заодно и перед обедом и ужином… Дорога кончилась метров через сто от сооружения. Лом нас построил в прежнем порядке, а вот Ник темп задал быстрее, ненамного, но мешало отсутствие дороги. Зато и остановка раньше, как он утверждает, через шесть часов. Плюс обрадовал заявлением:
– Дальше дикие земли, значит, напоминаю, подтвержденные твари – волки, нападают стаей, игрунки нападают стаей, медведь – тварь одиночная, неподтвержденные твари – леший.
Сегодня сублимат особенно вкусен. Странное свойство сублимата – со второго по шестой день становиться все вкуснее и вкуснее, зато, начиная с седьмого по десятый, он отвратительный, с десятого – вкуса нет, ощущение, будто землю ешь. Поэтому стандартный поход – максимум семь дней. Седьмой день можно и поголодать, либо настолько впечатлиться отвратительным вкусом, что резко и сразу выполнить все, что нужно.
Но сублимат хорош не вкусом, а тем, что ни одна тварь любого мира его не ела. Зато стоило
Что интересно, твари в мирах – разные вариации одного и того же с исключениями, но в целом, медведь с Брика и медведь с Найла – одно и то же, те же повадки, сильные и слабые места, и пофиг, что на Найле у медведя шесть лап, зато на Ерине хвост длиннее, главное, чтобы его завалить… Во-первых, лучше медведя не находить, во-вторых, лучше постараться его напугать, в-третьих, если два первых пункта не сработали, напугаться самому так, чтобы пробить глазное дно. Любые другие варианты не приведут к быстрой смерти медведя, а значит, приведут к быстрой смерти ходоков.
Вчера, кстати, Аргон рассказывал про местных медведей. Метра три в холке. Слабые места – нос, глаза и живот, живет в болотах.
К чему я? Первая стычка состоялась как раз после завтрака – со стаей мелких игрунков, это мелкие и быстрые обезьянки с острыми когтями.
Первой их заметила Сойка. Ну как заметила? Она их к нам и привела. По сужающейся спирали, свистя в тревожный рог.
– Построение три! – отдает команду Лом.
Хорошо, что все построения известны, плохо, что я с этим отрядом не тренировался. Хорошо, что первый бой с игрунками, плохо, что против игрунков копье не пляшет – только кинжалы. Сойка сворачивает чуть круче, и часть стаи замечает нас.
Впереди Маут, его задача – разбить поток на два. Он бешено крутит топорами, и волна, набегая, вмиг покрывает его целиком. Но Маут готов, кольчуга полностью закрывает его, а мелкие игрунки не в силах остановить вентилятор топоров. Свою задачу Маут выполняет – поток разделился на два и начинает уничтожаться ножами и кинжалами.
Сойка примерно половину увела на большой круг. Минут пять у нас. Каждый удар – попадание, не мы такие меткие. Мы очень меткие, но игрунков тысячи. Просто крутись и бей, бей, бей… соблюдая дистанцию.
По такому ковру обезьян да огненным бы валом. Но Аргон ограничивается только огненной кожей, сразу отбивая желание на него нападать. И дело не в принципах, а в здравом смысле. Запустишь магию – привлечешь всю живность, что о нас еще не знает.
Поэтому Аргон скрючился и запустил самый минимум, но который способен. Защищает себя – уже хорошо. Но, конечно, выскажем.
– …Предположу… тело не успевает. – Мы спокойно беседовали, я и Ум, обсуждая куда, как и как сильно бить. Эмо притихла и даже пока не запускает гормоны, ситуация под контролем. Так утверждает Ум и убеждает Эмо, той остается только верить, за грудой мельтешащих игрунков ничего не видно.
Наконец, запах крови совсем сбивает игрунков с катушек, и они начинают биться в два раза быстрее, но уже больше сами с собой.
– Три, – орет Лом, – назад! – И единым прыжком мы разрываем дистанцию с кучей копошащихся игрунков, погребающей Маута.
Второй заход – Сойка ведет оставшихся. Впереди рассекающий Лом.
– Битва! Часть вторая! Предположу, еще двадцать секунд, легкие ранения… Двадцать две секунды, – говорит Ум, после нового крика Лома «три, назад!».