Старший брат моего жениха

Манило Лина

— Добрый вечер! Меня зовут Руслан Валевский и я по уши влюблен в вашу дочь.

Мама громко икает, я замираю с открытым ртом, чуть не падаю с подоконника, а Руслан улыбается еще шире. Совсем мальчишка, несмотря на нашу разницу в возрасте, его статус, миллионы важных дел. Порывистая натура, бескомпромиссная, цельная… вот как им можно не восхищаться?

А Руслан уже отдает мне телефон и, насвистывая, уходит в душ, а я боюсь посмотреть на экран.

— Кира… он сумасшедший? — зловещим шепотом вещает мама, словно

мы не по Вайберу разговариваем, а на кладбище гуляем. — А ты? Ему лет сколько?

— Тридцать пять, — пищу попавшей в мышеловку полевкой, а мама осуждающе качает головой.

— Дочь, не староват ли жених?

— Наверное, но ты папу на сколько младше? — нахожу контраргументы, а мама качает головой и цокает языком. — На четырнадцать. Это почти одно и то же.

— Кира-Кира… вот бу…

— Да-да, вот будут у меня свои дети, я все пойму.

— Не переубедить? — горестно вздыхает мама.

— Ты же знаешь, что нет.

— Упертая. Вся в бабушку. Ладно, привози своего безумно влюбленного, будем знакомиться. Вообще он смелый… мне понравилось.

И перед тем, как отключиться, я замечаю улыбку на лице мамы. И правда, понравилось.

Эпилог 2

Спустя полгода

Руслан

В аэропорту не продохнуть и не протолкнуться. Впереди рождественские каникулы, новогодние праздники и многие норовят урвать кусочек солнца, обжигающего дальние страны. Люди не хотят мерзнуть, а я хочу подарить Кире кусочек лета.

— Никогда не ездила так далеко, — шепчет мне куда-то в шею Кира, а я прислушиваюсь к объявлениям.

Где же ты, где, рейс на Доминикану?

— Спасибо тебе, — говорю и целую ее в макушку.

Кира поднимает на меня вопросительный взгляд, а я щелкаю ее по носу.

— Ты такая забавная сейчас, честно.

— Так за что спасибо? Я не понимаю… ничего такого не сделала.

— За то, что я научился отдыхать и думать о том, что лично мне нужно в первую очередь.

— И что тебе надо?

— Ты. Ну и отпуск, — смеюсь, а Кира обвивает мою шею руками, становится на носочки и целует в щеку.

Эти ее невинные ласки, шалости действуют на меня, как мощный афродизиак на дембеля: все в штанах горит огнем, и я уже не хочу ни на какой курорт. Киру хочу, но придется потерпеть.

— Смотри! — Кира ерзает в моих объятиях, делает “страшные глаза”, изо всех сил пытается не показывать на что-то пальцем. — Это же Таня, да? Это она? Красивая…

Оборачиваюсь и смотрю на Таню. На плечах соболя, на лице скука, а в руке какой-то журнал. Рядом семенит низкорослый ловелас и поблескивает в искусственном свете лысиной. Не старый, но наша с Кирой разница в возрасте — семечки.

Хмыкаю и отворачиваюсь, а Кира качает головой.

— Это точно не Егор, — замечает скептически, а я усмехаюсь.

— Вряд ли за полгода

Егор смог бы так измениться.

— Ты знал? Ну, что она не в Польше? Не с Егором?

Киваю и развожу руками.

— Она даже с ним не поехала. В аэропорту обратно повернула. Это же Таня и Егор, у них всегда все через задницу.

Кира вздыхает тяжело — знаю, что сочувствует Егору. Она вообще добрая.

— Не переживай, в петлю лезть не собирается. Все у него хорошо. Кажется, в этот раз он насовсем с этой любовью попрощался.

Кира льнет ко мне, но знаю, что одним глазком подглядывает за Таней, а та плывет в сторону стойки регистрации, поводя плечами, а мех буквально искрит и переливается. Честно, даже злиться на нее не получается. Просто она вот такая, и даже Егор это уже понял наконец-то.

И теперь я верю, что он сумеет быть счастливым без нее. Научится.

— Хочешь шубу? — зачем-то спрашиваю, а Кира прыскает от смеха.

— Боюсь, на пляже я в ней сгорю.

— Да нет, глупая. Вообще… хочешь?

— Не-а, — кивает головой и улыбается. — Не люблю меха, животных жалко.

— Жалостливая моя… может, маме твоей шубу купим? Папе можем шапку выбрать.

Кира гладит меня по груди, разравнивает складки на свитере и смотрит прямо в глаза.

— Чего ты заладил? Шубу, шубу… не надо оно ни мне, ни маме моей, а папе тем более.

Я крепче прижимаю ее к себе, а на душе как-то удивительно спокойно. Рядом с Кирой мне всегда хорошо, я живой и легкий, наполненный счастьем по маковку. Артем смеется с меня, говорит, что на старости лет самое время было влюбляться в малолетку. Но это Артем, он все равно рад за меня — я-то знаю.

— Кофе хочешь?

Кира кивает, а я усаживаю ее на лавочку и ухожу. Но стоит пройти всего несколько шагов, звонит мой телефон, а на экране номер главного бухгалтера.

— Руслан Артурович, звоню сообщить, что перевод прошел успешно.

— Спасибо. И… отличных праздников, Евгения Александровна.

— И вам того же, — в голосе улыбка и предвкушение.

У Евгении Александровны огромный опыт работы и трое внуков. Ёлка, мандарины, оливье и отпуск, который я в этом году дал всем сотрудники без исключения. Пусть отдыхают.

Телефон пиликает, на него приходит копия отчета о транзакции — последнее дело, которое я поручил Евгении Александровне в этом году. Улыбаюсь и прячу мобильный в карман пиджака. Дело сделано.

Когда возвращаюсь обратно с двумя стаканчиками кофе, Кира с кем-то болтает по телефону и жестом просит подождать. У нее радость на лице искрится улыбкой, а я присаживаюсь рядом и беззастенчиво любуюсь ею. Красавица моя, которая навсегда останется моим личным аленьким цветочком.

— Еще раз поздравляю! — радуется чему-то Кира, а я делаю глоток, и кофейная горечь растекается по языку. — С наступающим!