Старший дознаватель
Шрифт:
Виктор высадил нас у загаженного человеческими испражнениями, павильона автобусной остановки, и, дождавшись, когда мы выгрузим из салона тюк с пакованным в липкую ленту, Олега Князева, уехал дальше, по трассе, в сторону города. Мы поставили Олега на ноги и начали срезать на нем мотки скотча. Князев несколько раз пытался упасть — ноги отнялись от долгого лежания, потом долго кривился, то ли от боли от возобновленного кровообращения, то ли от моих напутственных слов.
— Поздравляю. Ты прибыл туда, куда стремился. Там, в кафе — бандиты, чьих братанов ты перебил в Городе, и не возражай, мне все равно, что там у вас было. Все просто.
— И что ты мне дашь, Громов? — Князь презрительно усмехнулся и сплюнул густой слюной, которая повисла у него на подбородке: — Столовый ножик?
— Почему? Все будет честно. Держи. Я протянул стволами вперед газовый револьвер, переделанный под стрельбу «мелкашечными» патронами и старый ТТ с двумя обоймами.
— Только не пытайся в нас стрелять, не глупи. — я постучал ногтем по пластинам бронежилета, поддетого под куртку и кивнул на «Калашников», который ловко держал Руслан, стоя в трех метрах от нас: — В кафе у тебя шансы есть, а против нас ни одного.
Олег постоял еще пару минут, после чего взял у меня пистолеты и, зябко подняв ворот толстого свитера, на негнущихся ногах, двинулся в сторону освешенного здания, откуда доносились аккорды чего-то шансонистого.
Руслан положил ствол автомата на металлическую решетку павильона, держа на прицеле, хорошо различимый на фоне освещенных окон, силуэт человека-циркуля.
Олег сунул револьвер в карман, вставил в пистолет одну из обойм, что-то ответил двум парням, курившим на крыльце… Два выстрела из револьвера слились в один, у парней подкосились ноги, и они легли у порога, крест –накрест, а Олег просто перешагнул через них и шагнул в помещение. Крики, выстрелы и музыка слились в адский тарарам, судя по количеству выстрелов, внутри заведения бывший капитан столкнулся не с хором мальчиков-зайчиков, обитатели кафе попытались встретить незваного гостя достойно.
— Что, пошли, посмотрим? — я натянул на лицо шапку с дырками для глаз и рта.
— Может не стоит? Завтра в газетах бы все прочитали. — привычно бухтел Руслан, уже двигаясь в сторону «стекляшки», на ходу натянув свою шапку на лицо.
Олег прошел через кафе, как ножик сквозь масло, при этом, экономя патроны, старался не стрелять в обслугу — только один официант, привалившись спиной к барной стойке, постанывая, перетягивал рану на бедре полотенцем, остальные, две перезрелые девицы, с обесцвеченными волосами и бармен, молча сидели на корточках, за той-же барной стойкой, а при нашем появлении дружно закрыли глаза, зашептав скороговоркой, что они ничего не видели. Посетители же, лежали в зале, среди столов, битой посуды и луж разлившегося спиртного. Кто-то еще стонал, но большинство признаков жизни не подавало.
— А вы еще кто такие…- из кухни вывалились два встрепанных парня в синих спортивных костюмах, с пистолетами в руках, но автомат Руслана оказался сильнее их кунг-фу.
— … — я показал на густые капли крови на полу кухни, и Руслан осторожно заглянул туда. Поваров или их тел на кухне не было видно, судя по приоткрытой дверце стационарной холодильной камеры, кулинары успели спрятаться там. А вод дверь, ведущая на задний двор была
Руслан шагнул в проход, но я успел ухватить его за плечо — Князь, показавший себя лихим стрелком, хотя и раненый, если у него осталось несколько патрон, мог поджидать нас в темноте двора, и стоит кому-то показаться в ярко-освещенном проеме двери…
Мы вернулись на улицу через зал, обошли кафе сбоку, что спасло нас от неприятной встречи — откуда-то из темноты выбежали еще пара спортивных парней с оружием в руках, которые тяжело и хрипло дыша, ввалились в кафе через задний вход. Судя по расстроенным лицам бандюков, раненого Князя они не догнали и вернулись, потому что услышали новые выстрелы со стороны кафе.
— Сука! — я хлопнул Руслана по плечу: — Там же Брагин в машине сидит у дороги! Если Князь его увидит…
Мы побежали по мокрому асфальту в сторону электрического зарева, стоящего над городом Кемерово. Там, в нескольких сотнях метров нас с машиной ждал наш товарищ и если Князев доберется до него первым…
Виктора Брагина спасло то, что Князев стал уходить от преследователей через поле между промышленными предприятиями, а не вышел на дорогу, иначе, вряд ли мы бы застали живым этого оптимиста, остановившего машину на обочине, при включенных подфарниках, заведенном двигателе и негромко играющем радио.
— Давай, поехали скорее отсюда, а то нас еще прихватят. Меня завезите в центр, а сами можете ехать домой, в Город. Стой! Здесь притормозите. — я достал из багажника вонючие тряпки, которыми был накрыт Князь во время долгого путешествия, прихватил литровую канистру моторного масла и малую штыковую лопату — путешествие могло затянутся, и я хорошо подготовился. Автомат, привезенный мной из Республики выбрасывать было жаль, поэтому я закопал его в каменистый грунт под линией ЛЭП, записав в блокнот нумерацию, изображенную на металлической ферме линии электропередачи. Автомат завернул в залитую маслом тряпку, закидал яму, а сверху положил кусок бетона с торчащей арматурой.
Меня высадили на Кузнецком проспекте, прогулявшись по которому, я дошел до здания, больше всего напоминавшего обычную пятиэтажную «хрущевку», над крыльцом которого горела гордая вывеска «Отель 'Томь». Снял двухместный номер за разумные деньги, заселившись, отключил телефон и к входной двери, на стук с предложением дополнительных услуг от местных барышень, я не подходил. Чайник и стаканы в номере присутствовали, а больше мне, после насыщенных последних суток, не надо было ничего. Очень долго я отмывался и отстирывался в небольшом санузле, заодно промыв с мылом каждый сантиметр своих ботинок, после чего, с неописуемым наслаждением завалился на чистые простыни и уснул с мыслью, что спать я могу часов до одиннадцати следующего дня.
Следующий день.
Локация — районный суд города Кемерово.
До суда, серой унылой коробки, собранной из панели, я добрался пешком, затратив на дорогу около часа, уселся у дверей нужного мне зала, подивившись отсутствию публики и моих оппонентов.
В четырнадцать часов я дернул дверь кабинета, дабы доложить о прибытии, но дверь оказалась запертой, через замочную скважину не доносилось ни звука. И я стал подозревать что-то нехорошее. В половину третьего к дверям зала судебного заседания подошла молоденькая девочка, открыла дверь ключом…