Старший дознаватель
Шрифт:
Пока я рассматривал богатые формы, борющейся с любопытным псом, молодухи, в глубине квартиры фигуранта раздались странные, скрежещие звуки, и я бросился в темноту жилого помещения, грубо и цинично нарушая конституционное право граждан на неприкосновенность жилища.
В комнате с выцветшими, надорванными обоями на стенах, женщина лет сорока, одетая в фланелевый халат, выглядывала в распахнутое настежь окно на рамах которого торчали клочки бумаги и комки ваты, наклеенные на зимы.
— А! — женщина обернувшись ко мне, завизжала, и стала отчаянно и беспорядочно отмахиваться от меня, как от злого шершня.
— Ой дурак! — схватился я за голову, обращаясь одновременно и к, скрывшемуся
— Еще увидимся…- пробормотал я, пробегая мимо соблазнительной молодухи у ощущая нежное тепло молодого, со сна, женского тела.
— Пока, собачка! — девушка на прощанье подняла красивую руку, глядя на меня, я кивнул, и выбежал на улицу.
Ногу беглец не сломал, но, очевидно, растянул или ушиб. Во всяком случае, он стоял, растирая ногу и болезненно морщась, прямо на раскисшем газоне, под распахнутым окном своей квартиры, из которого торчала растрепанная голова его сожительницы или жены. Увидев меня, мужик ухватился за металлический штырь то ли, громоотвода, то ли, еще какого коммунального приспособления, идущего вдоль панельной стены с крыши в бетон отмостков, попытался подтянуться, на сразу понял, что время его спортивных достижений безнадежно осталось в далеком прошлом.
— Машина за углом. Побежишь — собака без штанов оставит. — я рукой указал направление и задержанный, тоскливо махнул рукой, что-то голосящей жене, двинулся в направлении звуков работающего двигателя милицейского вездехода.
Глава 18
Глава восемнадцатая.
Ноябрь 1993 года.
След человека.
В это утро, я собрал и доставил в РОВД трех человек из числа жуликов, злостно игнорирующих вызовы со стороны девочек-дознавателей, хотя и не уложился за обещанный час, о чем я и скандалил сейчас со сдающим смену дежурным по РОВД.
Судя по всему, желчный и брюзгливый старшина Платонов, в то время, пока я выманивал из квартиры третьего подследственного, успел от души наябедничать на меня по рации дежурному.
— Ты Паша, пойми, если водители не будут на пересменку вовремя уезжать, то с тобой просто никто ездить не будет. Будут или говорить, что у них бензина нет, или они сломались или еще что-то. — задушевно приобняв меня за плечо, рассказывал мне очевидные вещи пожилой и спокойный капитан Кулаков: — Вы в дознании хорошо устроились…
Честно говорю, не хотел обижать милейшего Ивана Степановича, но тут все наложилось одно на другое — ранний подъем, работа за пределами рабочего времени, как будто мне больше всего надо, капризы «одембелевших» драйверов выслушивать, и я вызверился.
— Ты меня, конечно, извини, дорогой Иван Степанович, но тебе не кажется, что в вашем королевстве кто-то маленько прибурел? — я, с кривой улыбкой обвел глазами собравшихся в дежурной части ее обитателей — помощников дежурного, участкового и следователя, отработавших свою суточную смену: — Вы своих водил в конец разбаловали, чуть ли не в жопу их целуете, а они, как девочки, губки надувают — поеду — не поеду. Твой Платонов половину суток в машине проспал, а теперь на двое или трое суток пойдет отдыхать, я на три часа раньше сегодня проснулся, потому что вы, дежурная часть свою работу не выполняете. Кто должен «приводы» людей осуществлять? Насколько я помню — дежурная часть, поправь меня, если я не прав. Надо же, один водитель на пересменку на полчаса позже поехал. Наверное, надо…
— А что здесь происходит, мальчики? — За моей спиной раздался знакомый голос, и я захлопнул пасть, радуясь, что не допустил Господь, что меня далеко занесло в моих обличительных
— Да тут я, как оказалось, сорвал процедуру приема сдачи машины дежурной части и режим сна и отдыха милиционера –водителя, старшины Платонова, тем, что не в семь часов утра его отпустил в половину восьмого утра, ну и Иван Степанович меня предупредил, чисто по-дружески, что в следующий раз возможен саботаж со стороны водителей дежурки. Ну а я думаю — а мне что, больше всех надо — вставать в четыре часа утра, ехать, в одиночку жуликов по адресам выискивать, а мне за это…- я махнул рукой и попытался уйти.
— Громов, стой! Ты мне лучше скажи — ты кого-то из списка сегодня привез? — Ольга Борисовна остановила меня уже на пороге.
— Конечно, привез. Вон, трое в камере сидят за отделом дознания. Один, правда, ногу повредил, когда из окна со второго этажа выпрыгивал, «Скорую помощь» требует, но, по-моему, у него просто растяжение, до машины он спокойно дошел.
— Так… — зловеще протянула начальник отдела дознания: — Ты Паша иди, занимайся своими делами, а я тут оговорю кое с кем… Иван Степанович, вы же сейчас в начальнику РОВД пойдете? А пойдемте вместе, я только плащ в кабинете скину.
Выходя из помещения дежурной части я думал, что мои приключения на сегодня закончились, но очень сильно ошибся.
Около десяти часов утра в наш подвал, судя по шуму, спустилась большая группа людей, но они свернули не в мой закуток, где располагались туалет, кабинет заместителя по тылу, которого я в последний раз видел недели две назад и бывшую Ленинскую комнату, а в сторону кабинета роты ППС и группы «по тяжким». Решив, что это пепеэсников «выдернули» на службу в неурочное время, я продолжил работать — надо было перебрать все, отписанные мне дела и материалы и наметить план работы на ближайшие десять дней, ибо не хотелось к десятому ноября вместо премии получить выговор.
Возле комнаты ППС очень громко орали, и я не выдержал, выглянул в коридор, чтобы сказать парням, что я думаю о их поведении, но… очень осторожно втянулся обратно в свой закуток и плотно прикрыл дверь. Очень хотелось выключить свет и закрыться изнутри, изобразив, что «никого нет дома», но, в последний момент я решил от этого воздержаться. Оказалось, что орут не у комнаты ППС, а у, распахнутой настежь, двери в кабинет «тяжких», и, судя по всему, стоящий в толпе хорошо одетых, начальственного вида людей, начальник Дорожного РОВД полковник Дронов там не звезда первой величины, а так, что-то невразумительное. Такие люди могли и в моем кабинете дверь вырвать, а если застанут меня здесь, запершегося и сидящего в темноте, выйдет несколько неудобно. Лучшим выходом для меня было погрузится в работу, что я и сделал. Через несколько минут в мою дверь аккуратно постучали, сердце ухнуло вниз, в сторону пяток, но, на половине пути остановилось. Эти люди бы не стучали, а вошли бы сразу.
— Паша, к тебе можно? — на пороге стоял старший лейтенант милиции Клименко Алексей, новый старший группы по раскрытию преступлений против личности, срочно назначенный на место выбывшего по независящим от него обстоятельствам, капитана Олега Князева: — А то меня из кабинета моего выгнали.
— Конечно, Леха, заходи. — я включил электрический чайник и поставил на стол чашки, проявляя гостеприимство: — Что там у вас происходит?
— Приехали из Кемерово и из областной управы…- воровато оглядевшись по сторонам, Алексей зашептал мне в самое ухо, стараясь не касаться ничего, измазанными типографской краской: — По душу Князя. Меня выгнали, а в кабинет двух экспертов-криминалистов загнали, мне кажется, что «пальцы» Олежкины ищут.