Старт
Шрифт:
Я боюсь спугнуть его. Я постоянно начеку: вдруг он больше не придет!
Это не я пишу. Это другой.
Но почему же меня терзает непреходящее чувство вины?
Не я выбираю поэзию. Это поэзия выбирает меня и заставляет меня идти против себя самого.
Даже когда есть возможность спасения.
Была ли возможность спасения?
Ледопад. Грохот. Который круг ада?
Скульптор пытается с помощью альпенштока высвободить
Вожак желает лишь одного: вернуть то невозвратное время, когда он был обычным членом группы, и погибнуть прежде, чем он вызовет это зло, эту лавину.
Лавина возвращает ему эхо его собственных мыслей:
Как предотвратить то, что вызвано твоими же поступками?
В стремлении что-то исправить сознание инстинктивно обращается в прошлое. Он представляет себе единственную возможность. Упущенную возможность.
Вот он раскрывает карту маршрута перед своим противником, Никифором. Как просто было превозмочь высокомерие!
Он чертит красным карандашом зигзаговидные линии:
— Я предлагаю так. Есть у тебя возражения? Вопросы?
— Нет у меня вопросов! — отсутствующим тоном отвечает Никифор. — Теперь, когда мы в лавине, я тебе понадобился!
— Высвободись! Тот, у кого нет вопросов, предлагает ответ!
— Всякий маршрут хорош, если доведен до хорошего конца! — Никифор явно не намеревается утруждать себя особым мнением.
— Значит, этот плох, потому что привел нас в лавину! — Найден перечеркивает красную линию.
Старательно вычерчивает новую, изображающую кружной путь, но перечеркивает и ее.
— Может быть, у меня просто нет опыта? — шепчет он самому себе.
— Важно держаться соответственно! — советует Никифор с затаенной насмешкой.
Найден снова хватается за карандаш. Взбодренное последним мигом воображение предлагает множество различных вариантов, и всякий раз он сталкивается с неумолимым решением судьбы.
Напрасно силится он найти дорогу. Повторение часто кажется нам спасительным, а ведь это и повторение прежних ошибок на новый лад.
Вожак лихорадочно зачеркивает одну линию, другую, третью. И каждая новая линия, какой бы она ни была осторожной, кружной, вычисленной, неминуемо ведет к лобному месту, словно кто-то толкает его под руку.
В отчаянии Найден отбрасывает карандаш:
— Все дороги ведут к лавине!
— Есть один путь, но ты не видишь его! — злорадствует Никифор.
— Где? Скажи!
Никифор мстительно молчит.
— Скажи скорее!
— Поздно!
И снова вожак тонет в белом хаосе.
Почва выбита из-под ног.
Нет пути, нет выхода, нет даже лазейки.
Вся его жизнь была дорогой к лавине.
И если бы она повторилась, он снова пришел бы к лавине.
Заботливый садовник
Новая снежная
В садике, перед домом он высаживает деревца. Нежно кутает в солому, перевязывает стволы. Беседует с ними, как с существами, которые понимают человеческую речь:
— С природой не шутят! В плохую погоду не гуляют!
И вот он снова в альпинистском пристанище. Вот она, дверца к спасению. Он едва нащупывает щеколду. Входит, отряхивается и заявляет твердым голосом:
— Завтра — никуда!
Мы свешиваем головы вниз. На стенах прорастают наши сердитые тени.
— Здесь, что ли, будем торчать? — Горазду не верится.
— Ты что, с ума сошел?! — восклицает Никифор.
— Прощай, Памир! — Насмешник сыплет соль на рану.
Мы соскакиваем с нар. Тени наши вырастают до самого потолка. Мы протестуем.
— Я за вас отвечаю! — Вожак склоняется над хрупкими деревцами в своем саду.
— Ответственность общая! — напоминает Горазд.
— Коллективная ответственность — все равно что полное отсутствие ответственности! — бросает сторонний наблюдатель Асен.
— Философ, прекрати эти буржуазные диверсии! — вступает Насмешник.
— Если уж вышли, надо дойти!
Вожак бессильно опускает руки:
— Кто кого ведет? Я — вас или вы — меня?
— Ты о деревьях больше заботишься, чем… — вмешивается Деян.
— Мы тебе не саженцы! — противоречит до самого конца Никифор.
И тут Деян бросает свой обличающий вопрос:
— Почему ты скрыл от группы, что я против восхождения?
— Почему скрыл? Почему? — повторяет снежное эхо.
Пружинка
Сейчас, когда все рухнуло и сломалось, ты хочешь найти пружинку и понять суть ее действия.
Откуда она, эта страсть быть вожаком?
Из глубины. Задолго до возмужалости.
Детство на окраине. Босое, растрепанное, с ободранными коленками и татуировкой из грязи. Два квартала с одинаково осевшими крышами враждуют с незапамятных времен. Это передается по наследству из поколения в поколение.
Рогатки, камни, крики — мальчишеское оружие.
И в одно утро — первое утро твоей жизни — тебя выбирают вожаком. Такое тебе и во сне не снилось. Прежний вожак болен скарлатиной, а ты самый высокий. Высокий рост — вот в чем суть!
И ты начинаешь верить, что рожден вожаком. Ты пытаешься скрывать от других этот странный, неудобный дар природы. Каких усилий стоит тебе подчинение другому, например Никифору, прежнему вожаку! И ты переламываешь себя.
Но вот наступает второе в твоей жизни утро. Никто не может остановить восход, менее всего — ты сам. Ты скромно говоришь о своей неопытности, склоняешь голову, стыдясь собственного внутреннего ликования.