Стартовая площадка – Земля
Шрифт:
Вроде попадаю, в глазах девушки мелькает неуверенность. Но не сдаётся:
— Потому и пришла, что изучила. Там сказано, что руководители проектов имеют право на вхождение в Совет!
За этим и пришла. Не хочу быть дворянкой столбовою, а хочу быть владычицей морскою.
— Прекрасно! — говорю с чувством. — И каким проектом ты руководишь?
— Я же сказала! — Аня пытается голосом компенсировать уязвимость позиции. Где-то я это уже видел. — Я — координатор геологической группы!
— Это мы уже слышали, — как и «Я» на каждом шагу, хмыкаю про себя. — Какие проекты вы ведёте?
Аня в ступоре пребывает недолго. Кивает на Игоря:
— А каким проектом руководит Овчинников?
Ага, возьмёшь ты меня на арапа, как же! Кидаю насмешливый взгляд на Игоря, будешь знать, как за скандалистку заступаться. Тот глядит на свою почти протеже с заметным негодованием.
— Его проект слишком важен и таинственен, чтобы я его прямо называл, — почти открыто насмешничаю. — Если серьёзно, — рву намерение Ани встрять, — то просто затрудняюсь сформулировать. Он носит социально-психологический характер. Грубо говоря, учит всех присутствующих руководить. Тебя вот, гляжу, не научил, — с осуждением смотрю на Игоря.
— Она у нас недавно, — бурчит администратор, — не успел.
— Агентство на нас уже сейчас зарабатывает, — выбрасывает ещё один козырь.
— Из этих заработков девяносто процентов уходит вам же на обеспечение работы, — откровенно скептически хмыкаю. — Там ещё разобраться надо, кто на ком зарабатывает.
— Прямо-таки девяносто?
— Восемьдесят три с хвостиком, если точно, — тут же встревает Марк, наш главный счетовод.
— Несильно меняет дело, правда, Анечка? — намеренно использую уменьшительно ласкательную форму. Ибо нефиг тут свои порядки наводить!
Всё! Аргументов нет… блин! Опять рот открывает! Вот неугомонная! Недотрах у неё случился, что ли?
— Геологические изыскания будут проводиться часто, особенно когда мы доберёмся до Луны.
— Вот когда доберёмся, тогда в Совет и войдёшь, — пожимаю плечами. — Не буду утверждать, что геологи нам не понадобятся на Земле. Понадобятся. Но эпизодически. Сделаем так: дадим тебе совещательный голос и обещание внимательно прислушиваться, когда ваша группа занята реальным делом. Но на кой хрен тебе постоянно сидеть в Совете и обсуждать проблемы создания новых ракетных движков, хоть убей, не понимаю. Ты в этих вопросах абсолютно не копенгаген. Зачем ты Совету? Слушать твой звонкий голосок?
Люда с Верой не удерживаются от хихиканья. Они больше всех наслаждаются свободной формой общения. Протокол вести не надо и прочих бюрократизмов нет.
Глава 24
Разные непонятки
9 октября, понедельник, время 14:15.
МГУ, ВШУИ, кабинет Колчина.
— Вить, я тут подумал… — почему-то Андрей смотрит слегка виновато. Однако и непреклонно.
Мы только вдвоём, как раз обсуждаем технические темы, недоступные для понимания кое-кого в юбке. Исключительно апломб в Анькиной голове заставлял её рваться в допущенные к высшим секретам Агентства.
Строго говоря, мы не вдвоём, в приёмной нас охраняет Вера и мощная стальная
— … космоплан принципиально невозможен, — бухает решительно.
Не прерываю, молча ожидаю доводов. Как же, невозможен! А современные гиперзвуковые ракеты, которые, по слухам, достигают скорости 4 км/с? И движки у них прямоточные. Запасов жидкого кислорода точно нет, прямоточным воздухом керосин жгут.
— По-крайней мере таким, как ты задумал. С накоплением кислорода из атмосферы для выхода на орбиту точно ничего не выйдет.
— Выкладывай, что не так?
— Надо на числах, чтобы конкретно. Допустим, на скорости в 4 км/с ракета захватывает за одну секунду пять килограмм воздуха. То есть эти пять килограмм влетают в ракету и дают ей тормозящий импульс.
— Так, — возражения у меня есть, но сначала послушаю.
— Кислорода в воздухе только пятая часть. Допустим, мы его весь вытаскиваем — и в камеру сгорания. Оттуда, получается, килограмм вылетает через сопло с той же скоростью в 4 км/с. Что имеем? Добавочный импульс от захваченного кислорода меньше в пять раз, чем тормозящий.
Улыбаюсь:
— Математик, ты в законах природы разбираешься? Сильно умный стал?
— Физику мы тоже учим, — Андрей пожимает плечами.
— Андрей, все эти расчёты, они… как бы плавающие. Допустим, ты во всём прав…
— А разве нет? — друг слегка вскидывается.
— Например, ты исходишь из того, что мы как бы останавливаем захваченный воздух. Почему не поискать решение, чтобы ненужный нам азот пролетал ракету насквозь? Если удастся, то твои расчёты серьёзно подрываются. Потому что тогда остановим не все пять килограмм, а только один. Ну, реально пусть будет два. Вряд ли нам удастся разделить фракции абсолютно чисто. Ничего страшного. Обогащённая кислородом воздушная смесь всё равно сожжёт водород или любое топливо. И вылетит на скорости 4 км/с не один килограмм, а два.
— Разве это принципиально? Выхлопной импульс всё равно намного меньше тормозящего.
— Это если ракета летит со скоростью 4 км/с. Выходит, надо рассчитать предел скорости, когда забор воздуха теряет смысл.
— Если в топку камеры закидываем сорок процентов газовой смеси, то скорость ракеты — те же сорок процентов от скорости реактивной струи, — быстро прикидывает Песков. — Значит, это принципиальный предел. В нашем примере 1,6 км/с. Так себе скорость.
— Это если не удастся эффективно вывести паразитную долю азота, не забирая у него тормозящий импульс.
— А это возможно?
В глазах друга замечаю некую тоскливость. Законы природы могут закрыть ворота для наших задумок. И хрен вам, а не повышенная норма полезной нагрузки и облегчение ракеты. Однако нормальные герои, хитрые инженеры и толковые учёные всегда идут в обход.
— Ты же не ждёшь от меня готового решения? Быстро только кошки родят. И то не за минуту.
— Жду принципиального ответа, — чуть подумав, отвечает Андрей. — Биться лбом о стену, не зная её толщины и крепости собственного лба, как-то не прельщает. Знать бы, возможно ли хотя бы теоретически достижение приемлемой скорости на атмосферном кислороде.