Старые новые сказки
Шрифт:
– Знаешь, Сэм не на шутку обиделась, когда ты отказалась представлять сегодня фотографии. С чего такая нелюбовь? – Фил, в неизменном желтом пиджаке и бирюзовых брюках, забрался на барный стул рядом и заказал сухой мартини. Кожа артиста была оттенка горячего шоколада, когда его только сняли с огня и только-только добавили сливок. На щеке белел спиралевидный след от ожога, и Фил не признавался, где его получил.
– Я устала объяснять, сегодня первый день выставки, поэтому нужно было скормить журналистам самые кричащие, самые…
– Можешь дальше не продолжать, иначе обижусь я, – громогласно
– Прекрати, не надо ставить под сомнение мой великий замысел, – лукаво подмигнула ему Мор. – Поверь, это сработает, завтра о тебе будут говорить еще больше, чем предыдущие пять лет.
– Я никогда в тебе не сомневался, да и как можно было? – на какую-то долю секунды его лицо омрачилось, но мужчина быстро справился с собой. Да, он физически не мог этого сделать. Мор с сожалением подумала, что его время подходит к концу. – У меня есть идея нового проекта, я б хотел с тобой поговорить.
– Отлично, если это не гора вздутой резины, то обсудим в понедельник, – не удержалась от колкости Мор, хотя ей на самом деле пришлись по вкусу его скульптуры. То еще зрелище. – Хочу что-нибудь поспокойнее.
– Какие мы нежные, – закатил глаза к потолку Сакраментис, закинув ногу на ногу. – Слушай, мы сколько знакомы, а я никак не могу понять тебя.
– Ты действительно хочешь поговорить об этом сейчас? – она в приветственном жесте подняла бокал, завидев известного режиссера, который все обещал снять фильм про художников, входивших в круг Мор.
– Никогда не видел тебя с мужчиной, – почти прокричал он сквозь нараставшую музыку. – Ни разу не видел, чтобы ты отвечала на ухаживания, флиртовала или еще чего…
– Если подумать, ты меня и с девушкой не видел.
– Твоя правда. Серьезно, Мор, почему?
– Потому что мы общаемся с тобой исключительно по рабочим моментам, – развела руками девушка, едва не расплескав вино на пышное платье актрисы, стоявшей рядом. – Прошу прощения.
– Значит, у нас разные представления о работе, Мор… – выдохнул Фил, наклоняясь ближе. – Ты мой друг и знаешь обо мне много личного, чем я мало с кем делюсь. Я же про тебя не знаю практически ничего.
– Тебя беспокоит, что у меня слишком много компрометирующей информации о тебе? Или что тебе нечем шантажировать меня?
– Вечно ты так, – скорчил недовольную гримасу Сакраментис. – Я это так не оставлю, ты же в курсе?
– Хорошо, Фил, – рассмеялась Мор – Так уж и быть, как-нибудь поделюсь с тобой одной из своих страшных тайн, договорились?
– Окей, красотка. Пойду доставать Корниша, обожаю, когда он начинает психовать и кидаться салфетками.
– Осторожнее, в прошлый раз он перешел на посуду, а здесь каждый бокал оплачен нашими благодетелями, не стоит их расстраивать.
– Я обязательно это учту. – послав ей воздушный поцелуй, Фил влился в толпу, качавшуюся в такт музыке. Джоуи и его The Black Welders разошлись не на шутку: музыканты в упоении играли как в последний раз. Публика билась в экзальтации, поддавшись этому первобытному призыву чистейшего рок-н-ролла. Блу метался по маленькой сцене, как
– Ты его презираешь за то, что он не нуждается в твоей помощи. Ну и кто из вас лицемер? – снова этот голос над левым плечом, девушка почти осязала дыхание на своей шее. Медленно повернув голову, она встретилась взглядом с уставшим барменом, который, заметив, что она на него смотрит, натянул приветливую улыбку и выпрямился.
Нет, Мор не поверит в этот голос, в его реальность. Она столько сделала, столько пережила, чтобы забыть, но от одного тембра подкашивались колени и перехватывало дыхание. Не любовный трепет, но удивление и надежда, что не всё потеряно. Ей надоело смотреть на бесновавшуюся молодежь, и девушка вернулась в первый зал с картинами и скульптурами.
В галерее народу поубавилось: большинство продолжало отплясывать под буйный блюз Джоуи. Лишь немногочисленные ценители и запоздавшие зеваки прогуливались по залам, вдумчиво изучая каждый объект.
Мор осознала, насколько она выдохлась за несколько месяцев, предшествовавших открытию арт-галереи. Еще полчаса, и девушка могла отправиться прочь, прочь от безумного неусыпного Сохо. Дверь во второй зал приоткрылась, впустив шум музыки, и в полумраке Мор снова увидела силуэт, который преследовал её весь вечер. Затем снова, у другого конца помещения, среди японских туристов, бурно обсуждавших выставку, мелькнула долговязая фигура в черном. Девушка сделала несколько шагов в ту сторону, прежде чем осознала, что там уже никого нет.
– Мор, все в порядке? – Нейтан, в обнимку с хорошенькой девицей в коротком пушистом платье, появился из-за столов с закусками. – Ты кажешься слегка… – он покрутил вокруг виска.
– Как обычно, – отмахнулась она, но, видя, что Рейнольдс не уходит, поспешила его успокоить: – Просто устала, не забивай голову. Спасибо за помощь, иди отдыхай.
– Ага, – отсалютовав ей, художник направился к дверям, уже позабыв об этом разговоре и увлекшись юной нимфой, которую обнимал.
– Ты никогда не будешь близка с ними, – голос звучал разочарованно и грустно, словно оплакивал судьбу Мор.
– Отвяжись, – процедила девушка, сжав кулаки. Она пыталась прийти в себя, но выходило крайне неубедительно. – Или покажи себя. Что за глупые игры?
– Только такие ты и воспринимаешь, разве нет?
– Бред какой, разговариваю с собственной галлюцинацией, – Мор, забыв об оставленном в гардеробе пальто, поспешила к выходу, надеясь остаться незамеченной.
– У тебя не может быть галлюцинаций, – фигура замерла на фоне дверей, и, если бы у Мор было настоящее сердце, оно б замерло. – И ты это прекрасно знаешь. Не лучшее место для разговора, не находишь?