Старый мертвый свет

Медведев Дмитрий Сергеевич

Так, а что у нас в Америке. Едва взглянув на интерактивную карту, Томаш обомлел — в США эпидемия тоже разыгралась не на шутку. Самая сильная страна мира держалась на честном слове — то, что творилось в густонаселенных городах и в этнических районах поражало воображение и вызывало приступы тошноты. На одном из видео трое зараженных налетели на хрупкую симпатичную девушку.

Один сломал ей шею и тут же впился зубами прямо в лицо, двое других затеяли между собой драку. Ноги бедной девчонки подкосились, и она обмякла и осела на асфальт, точно тряпичная кукла. Зараженный с какой-то омерзительной нежностью придерживал ее за талию по последнего, а потом

завалился на нее, не отрываясь от лица. Лишь когда бедняга перестала конвульсивно трепыхаться и испустила дух, зомби отбросил ее, как капризный ребенок ненужную игрушку, и с окровавленной рожей пошел искать новую жертву, сплевывая куски кожи. Он не пытался съесть ее, нет, он изуродовал и убил девчонку по каким-то только ему ведомым причинам.

Тысячи роликов со всего света показывали одно и то же. Вспышки насилия, агрессия невиданного масштаба. Томаш даже забыл забористый польский мат, он лишь снова до крови кусал губы и открывал все новые страницы. Пару раз набирал номер Натальи, но ее телефон был отключен, хотя она редко засыпает раньше двух.

Странно, но почему-то сейчас судьба этой потаскушки не слишком-то его заботила. Внимание было увлечено теми глобальными переменами, что со сверхзвуковой скоростью проносились по планете, превращая города в помесь сумасшедшего дома и зоопарка. Проблемы мелкого масштаба казались незначительным. В общем-то, такими они и были.

Попадались в Сети и отчеты из Гданьска. Трехградье вообще оказалось в ужасном положении — сразу три города, Гданьск, Сопот и Гдыня, фактическая граница между которыми давно исчезла, представляли собой настоящее поле боя. И побеждали, увы, не нормальные люди, а безумцы, которые лезли на ножи и пули, не ведая никакого страха. Томаш помнил шутки про русско-китайскую войну, в которой узкоглазые закидали Иванов шапками. Точно так же побеждали и зомби, по трупам своих сородичей добираясь до немногочисленных выживших.

На одном из видео Томаш даже увидел себя. Кто-то, сидящий в машине на том злосчастном перекрестке не успел заснять аварию скорой помощи, но сумел запечатлеть самое страшное. В одном из эпизодов, когда стало ясно, что зомби одерживают верх, водитель тронул автомобиль, и камера сместилась вправо, захватив в кадр удирающего Томаша, а затем и троих зараженных посреди проезжей части, молотящих руками по стеклам в панике разъезжающихся авто.

Ночь пролетала незаметно. За окном в целом было тихо, при том, что большая дорога пролегала всего в паре сотен метров отсюда. Несколько раз Томаш вздрагивал от далекого звука полицейских сирен и выстрелов, но к началу пятого и они стихли. Наверное, уже насовсем.

Люди на форумах и на фейсбуке тоже сходили с ума. Попадались дебилы, выкладывающие фото и видео с зараженными, сопровождающиеся их восхищенными комментариями — мол, как здорово, наконец-то это случилось, зомби-апокалипсис. Томаш бы с такими дерьмоедами с удовольствием разобрался лично, познакомив их морды с бордюром.

Зато он узнал и кое-что полезное. Убедился, что слюна зомби все-таки не таила смертельной угрозы и не заражала, если только не вступала в непосредственный контакт с кровью — в разговоре с Французом полной уверенности в этом не было.

После ядовитых плевков на коже жертв неизменно оставались ожоги, но даже после попадания в глаза острота зрения возвращалась спустя несколько часов. Об этом говорило сразу несколько известных блоггеров, уточняя, что необходимо как можно быстрее промыть глаза и тогда можно вообще отделаться легким испугом.

Их мнения

подтверждались в комментариях пользователей, которых, правда, становилось все меньше. Причем зараженные опять же не видели никакой разницы между больными и здоровыми, пуская в ход зубы и с теми, и с другими. Били и кулаками, и ногами, попалось даже видео, где какой-то здоровенный белобрысый мужик гонялся за девчонкой лет десяти с бейсбольной битой, уже покрытой чьей-то кровью. К счастью, ей удалось оторваться — она пролезла в узкую дыру в заборе и унеслась прочь, помахивая бантом на тоненькой косичке и испуганно попискивая. Снимающий с балкона оператор что-то тараторил на незнакомом Томашу языке, но даже без лингвистических способностей было ясно, что человек выражает свое облегчение от такого удачного исхода.

В общем, мир продолжал погружаться в преисподнюю, и ситуация стремительно ухудшалась. Надо было что-то делать, сидеть сложа руки и просто наблюдать за агонией человечества казалось невыносимо. Томаш глянул на часы. Уже можно было собираться.

10. От теории к практике

Две белые Лады и темно-синий микроавтобус Фольксваген подъехали к магазину «Охота», изящно перекрыв нам выезд. Мы торчали на виду, бежать и прятаться было некогда и некуда, разве что забаррикадироваться в магазине, сразу же превращая возможно случайную встречу в противостояние.

Нормальное оружие было только у Семена, тот самый «травмат», отправивший зомби в нокаут. Леха суматошно кинулся к своей рассыпанной ноше, но осекся, поняв, что не успеет, мы же с Ванькой даже и не думали двигаться с места, растерянно переминаясь с ноги на ногу.

Я весь напрягся, мне почему-то подумалось, что в нас могут начать сходу стрелять. Вдруг примут за больных? Или просто так, из любви к насилию. В конце концов, на нашем шарике обитает достаточно людей, склонных к жестокости. Как только условности и ограничения, принятые в социуме, вместе с этим самым социумом и справедливыми последствиями исчезают, для таких товарищей наступает раздолье. Бей, стреляй, режь, руби, коли — одним словом, живи на полную, полиции больше нет, бояться некого. Это как если в цирке или зоопарке открыть все клетки и дать хищникам разгуляться. Разве что хищники убивают по своей природе и нужде, а отморозки — по отмороженности.

Из машин начали выходить люди. Кажется, семь молодых ребят. Нет, восемь, вон еще один вылез, с огромной двустволкой в руке. Все примерно нашего возраста, а то и младше, худые, угловатые, нескладные — да, точно, вчерашние школьники, едва перешагнувшие рубеж восемнадцатилетия. Они подходили с неторопливой настороженностью, не сводя с нас пристальных холодных взглядов. У многих в руках были пистолеты и ножи, безоружным оставался только один — невысокий коренастый татарин со шрамом на щеке. Явно Чингисхан местного разлива, лидер народного ополчения, пахан и вождь в одном лице.

— Ну что, соседи, приехали? — ухмыльнулся он, кивая на номер региона на нашем номере.

— Ага, — кисло отозвался Леха. — Протащились двести километров, чтобы с вами повидаться.

— Вы из Ижевска? Ильнур, давай завалим их на хрен, они ж заразные должны быть! — переполошился тощий высокий паренек с нелепой зеленой банданой с черепами и положил руку на прицепленный к поясу разделочный нож.

— Цыц, — спокойно отозвался тот, кого назвали Ильнуром, даже не повернув в сторону бузотера головы. — А вы как из Ижевска-то вылезли, не выпускали ж никого, до самого взрыва?