Стать нижней
Шрифт:
Марина даже не поняла, почему почувствовала к нему столь безоглядное доверие и рассказала всю свою историю, начиная с опеки сумасшедшей бабули и иголок в попку. Она говорила очень эмоционально и была готова заплакать. Ей необходима защита, в окружавшем жестоком мире никого близкого и надёжного не было. Она подумала, что сможет заинтересовать своей честностью этого человека, чтобы он помог ей остаться здесь, в Москве, что-то делать, где-то работать. И повергла своего слушателя в мрачное раздумье.
Эффект оказался обратный. Опытный Один Из тут же озаботился её болтливостью. Она может встретить какого-нибудь другого доброго человека и тоже всё ему рассказать. Но уже про него. Девочка после контакта
И Один Из решился. Но информация не осталась в тайне хотя бы потому, что историю узнал я. Видимо, молчание было золотом тогда, когда оно было условием выживания и инстинктивно выполнялось: не навредить себе своим языком. Не поверят, не защитят, вернут в так называемую семью – будет месть от сестрички с парнем. Детдом ещё хуже.
Эпизоды с поркой, которую осуществлял Ромик, мужчину очень сильно заинтересовали. Он стал расспрашивать более подробно: «Когда тебя порют, ты о чем-нибудь просишь?»
«Нет, молчу. Только всхлипываю».
«А в какой позе Ромик это делает?»
«В основном стоя, опершись руками о стол. А часто там… в лесу, опершись о дерево».
«Голая?»
«Нет. Только трусы спускает. Он ведь боится. А вдруг кто зайдёт или догадается за стенкой, что происходит? Если бы он меня порол голой, то… сразу ему хана. А так – можно всё списать на воспитание, и все поймут! У нас там всем достаётся. Даже не поругали бы его».
«И что, не сопротивлялась, не просила? Не защищалась руками?»
«Нет. Просто я знала, что он не закончит раньше, чем захочет».
«Всхлипываю», «опершись руками о стол», «не закончит раньше». Вот они – истоки девиации. Вот её самые мощные корни. По ним привносится из окружающего мира то, что питает сверхценную идею. Увиденное им действие в отношении одноклассницы трансформировалась в ярчайшую картинку, которая подкрепилась не только постоянным воспроизведением образов в сознании, но и привязанными к этим образам словами. Слово крепится к образу, составляет с ним пару. Произносится кем-то слово – провоцируется образ.
Наши решения, да что там – судьбы! – порой зависят от слова. Да, просто от одного слова. И всё. Круг замкнётся. Началось со всхлипываний и вернулось опять к началу. Именно соответствующие пары «слово – образ» перекрыли для Одного Из все другие впечатления от Марины и собственный голос разума, призывавший к осторожности.
В реале же она, выросшая в таких экстремальных условиях, всё же ну никак не может быть психологически похожа на единственную дочь преуспевавшего инженера, ушедшего из «ящика» и работавшего в те годы по линии ГКЭС, как тогда называлась эта организация, что само по себе было престижно. Дочь любимую, живущую в достатке, в традиционно сбалансированной семье, хотя и строго воспитываемую.
Тогда, во время беседы, ему показалось, что вот оно: то, что поможет рассчитаться с детством. И решение было принято. Он прекрасно понимал цену того, что он купил. И ценность, казалось бы, достигнутого совпадения с его желанным образом. Раз это дорого, раз так трудно подобрать образ, то у Маринки должна быть соответствующая оправа. Как там, в «Терезе Батисте, уставшей воевать»? Капитан-землевладелец собирал кольца в честь девочек, чей бутон он раскрыл? У Одного Из такой коллекции нет. Он намного более продвинутый, чем тот капитан; его жизнь значительно более многогранна, его интеллект несопоставим с убогим умишком урода, описанным Жоржи Амаду.
Вот тайный дом – место, где всё должно произойти.
Как же до оскомины противно опять описывать страсть к девочкам
А вот в Германии – просто к примеру, пришло ненароком в голову – ещё в восьмидесятые и девяностые годы прошлого века была масса народа, у которого эротические ассоциации вызывались кожаными шортиками для мальчиков. В Баварии вообще ещё долго после войны так ходили почти все поголовно. В девяностые в Берлине тематическим сообществом Bse Buben («скверные мальчишки» – наиболее точный по смыслу перевод) даже устраивались БДСМ-вечера в таких шортиках. На сессиях середины девяностых 40–50-летние мужики с блестящими кожаными задами подставляли свои реально уже обширные – пиво, однако ж! – чресла под розги. Они проигрывали в зрелом возрасте свои воспоминания из пятидесятых и шестидесятых. Но нет больше фиксаций из того времени, любители шортиков уходят в небытие. На смену для ностальгирующих пришли беговые шортики-спринтеры Adidas или то, что выпускали когда-то народные предприятия в ГДР. Но тоже ненадолго. Уже много лет прошло с тех пор, когда школьная форма была повседневной одеждой для девочек. Однако проблемы достать школьную форму для старшеклассницы, в том числе и для эротических игр, у нас в стране пока нет.
Что надо надеть? Белые гольфики, белые трусики. Как сорок лет назад. «Все вещи – из тех годов, – сказал Марине Один Из. – Вот так выглядела та девочка, которую я хотел». Она в школьной форме именно той, тогдашней длины. С кружевным воротничком. Да, с поддетым под платье советским дурацким лифчиком. Первый номер, живущий как бы отдельно от груди. Не поддерживает, а придаёт форму, чтобы обозначить: вот мол, у меня есть. Модель, которую одна дама называла «Салют, Черёмушки!» (в тех местах этот феерический аксессуар производили). Дамы, почувствуйте разницу. Плюс накрахмаленный белый праздничный фартук с карманами родом из времён глубоко дореволюционных, когда фартуки повсеместно носили гимназистки и горничные. Капроновые ленты унылого коричневого цвета в косы. Всё как у всех. Попробуй нацепить жёлтенькую, зелёную или красную – застыдят-отругают, выгонят и заставят переплести косы. И в таких же белых трусах того самого времени, которые мальчикам можно было иногда подсмотреть.
Из укромной стратегической позиции около лестницы на первом этаже. Тебя не видно, а угол обзора почти вертикальный. У девочек, что шли со стороны перил, не было никаких шансов. Понятное дело, интересно только когда девчонки голоногие. Что там в этих колготках смотреть? Трусы – развратно, а колготки и так наполовину наружу. Жаль, московский климат позволяет любоваться трусами только в сентябре и мае. Но сентябрь ещё хранит в памяти немало летних впечатлений от голых ног и изгибов тел в купальниках. Новые импульсы такого рода уже не дают остроты.
Но вот увидеть в мае, после долгой зимы, когда все интересные места закрыты. Первые трусики девочки в этом году. С почином! Такие Один Из видел, когда глаза ловили заветную цель. Заветное место все мальчишки знали. Потом его спалили, кто-то проболтался. В благопристойной школе доступ в эту точку немедленно перекрыли, шкаф туда поставили. (Опять же уточню: здесь я привожу воспоминания другого человека, из которых я взял ключевую сцену детства.)
Подсматривать трусики у девочек – интернациональный, но несколько устаревший вид спорта, которым массово увлекались в прошлом веке в разных странах мира. Правда, в Японии популярность этого спорта, если ориентироваться на аниме, только растёт. Как там у Курта Воннегута? «I see England, I see France; I see a little girl’s Underpants!»