Статьи и рассказы

Деген Ион Лазаревич

— Понимаешь, семья была обречена на голод.

— Но почему обречена? Он ведь получал пособие по безработице.

Саша выпал. На несколько секунд он замер с вилкой в руке, не в состоянии произнести ни слова. Он смотрел на Дика, как на инопланетянина, которого увидел впервые. А ведь это американец, который знал о социализме всё.

Размышления о топорах

Кемпинг в старом лесу на берегу большого озера. Русскоязычная компания. Доктор медицинских наук не сдал экзамена на лайсенс американского врача и работает в биологической

лаборатории. Его материальное положение значительно лучше, чем до эмиграции из Москвы. Он смотрит, как Саша, выбрав один из четырёх топоров, у каждого из которых своя функция, с удовольствием разделывает толстенную сосновую колоду.

— Не умеют американцы делать топоры, — сказал бывший доктор медицинских наук.

Саша с недоумением посмотрел на него, ничего не сказал, но подумал, откуда это расейское высокомерие и спесь?

Прошло четыре года. Тот же кемпинг. Та же компания. Саша рубит на поленья длинный поваленный ствол берёзы.

— Не умеют американцы делать топоры, — сказал бывший доктор медицинских наук.

Саша перестал рубить.

— Понимаешь, американцы слетали на Луну, убедились, что там нет лесов, и решили, что могут обойтись без топоров.

Компенсация

— Алекс, вы уже пять лет работаете в нашей компании и ни разу не взяли отпуска по болезни.

Бывший советский инженер с некоторым беспокойством посмотрел на своего шефа.

— Слава Богу, за всё это время я ни разу не болел.

— Но ведь по статистике американский инженер в год в среднем берёт шестнадцать дней отпуска по болезни. Так что никто не запретил вам воспользоваться этим.

— Спасибо, бос. В советском Союзе мне пришлось столько лгать, что этого хватит на несколько жизней.

Точность

Пикник решили завершить стрельбой по целям. Поставили два щита на расстоянии метра друг от друга. Прицепили мишени. Правый щит для стрельбы из пистолетов, левый — из карабина.

Мужчины достали пистолеты, и, как истинные джентльмены, предложили начать женщинам. Нетерпеливые амазонки стали стрелять по двум мишеням. Инна устроилась под кустом и с недоумением, изредка отрываясь от книги, поглядывала на вошедших в азарт подруг. Пьяная компания не оставила её в покое. Пришлось уступить.

Тяжёлый пистолет взяла в руку с отвращением, как лягушку. Инструкции посыпались со всех сторон — как держать, как целиться, как нажать на спусковой крючок. Нажала. Закрыла глаза, оглушённая выстрелом.

Мужчины помчались к щиту.

— Потрясающе! Впервые в жизни стреляет и в десятку! Невероятно!

Инна неторопливо подошла к щиту.

— Чего ж ты говоришь, что впервые? Определёно ты уже тренировалась когда-то?

— Нет, впервые. Но только я целила не в эту мишень, а в правую.

Восприятие живописи

Сиэтлский музей изобразительных искусств. Выставка работ художника Джона Сарджента. Залы едва вмещают посетителей. Школьники с экскурсоводами. Инвалиды в колясках. Старики. Молодёжь. Относительно тихо. Большинство посетителей слушают объяснения электронных гидов. Перед отличной картиной — обнаженный юноша — остановилась пожилая супружеская пара. И вдруг, — вдруг, потому

что в этом зале ни сном, ни духом я не ожидал услышать русскую речь, — дама задала мужу вопрос в полной уверенности, что её никто не понимает:

— Как ты думаешь, он обрезанный?

— Не знаю. Подойди и посмотри.

Маневрируя между любопытством и смущением, дама приблизилась к картине. Возвратилась к мужу:

— Нет, он не обрезанный. Он негр.

Примерно в полуметре от дамы, не отрывая взгляда от картины и забыв о правилах приличия, на том же русском языке я изрёк:

— Негры тоже бывают обрезанными.

Лучше бы я промолчал. Нехорошо доводить людей до шока.

Открытие Америки

Иркутская авиакомпания решила не то арендовать, не то купить «Боинг» для обслуживания пассажиров. С этой целью в Сиэтл прибыли двенадцать пилотов и два переводчика. Возможно, русскоязычные знатоки английского языка были в состоянии перевести на русский даже Джойса. Но в общении между американскими и русскими пилотами они оказались на уровне новорожденных. Поэтому администрация Боинга вместо них пригласила Александра. Талантливый инженер-электронщик в Советском Союзе с золотой медалью окончил школу и с отличием — два института. К тому же, Саша — лётчик-любитель. В Сиэтле он более двадцати лет.

Между Сашей и русскими пилотами чуть ли ни с первых дней и в воздухе и на земле установились приятельские отношения. Как-то он предложил покатать их на своём самолёте, с высоты показать Сиэтл и живописные окрестности.

«Цесна» четырёхместный самолёт. Саша повёз первую тройку в аэропорт Рентон на окраине Сиэтла, на берегу красивейшего озера. Автомобиль подкатил к воротам аэропорта. Саша открыл окно и, не выходя из автомобиля, на цифровом табло набрал код. Открылись ворота. Это слегка озадачило гостей. Мимо многих десятков самолётов Саша подъехал к своему. Нигде ни одного человека. Саша вынул колодки из-под шасси, отцепил крепление плоскостей, открыл кабину и начал планомерный осмотр самолёта. Озадаченность гостей нарастала. Профессионалы, они понимали каждое движение Александра. Но ведь этому не предшествовало обращение к начальству, да и просто общение с кем-либо. Саша закончил осмотр и пригласил пилотов занять места в самолёте. И тут их прорвало:

— Как, просто так? И тебя никто не проверит?

— В каком смысле — проверит?

— Ну, там кровяное давление, и главное — подуть в трубку, проверка на алкоголь.

— В этом нет необходимости. Существуют правила. Их не нарушают.

Ошеломлённые пилоты заняли места в «Цесне».

Так русские открывали Америку.

Критерий

Маленький сухонький еврей. Но ручищи! Такие вызвали бы удивление, будь они даже у богатыря. Еврей перехватил мой взгляд и улыбнулся:

— С детства вкалываю. Я этими руками третий дом себе строю. Два оставил в Советском Союзе. А сейчас в Израиле третий заканчиваю.

— И не жалеете, что оставили там два дома?

— А чего жалеть? Там за свою зарплату я мог купить тридцать пол-литр водки. А тут — триста. И не пол-литр, а по семьсот пятьдесят грамм.