Статьи, манифесты и другие работы 1913-1929
Шрифт:
Кто обратит внимание на искусство и бросит ему спасательный пояс в море крови?
Только вы, художники живописи, скульптуры, артисты, поэты, музыканты и архитекторы, должны стать как один на защиту. Только вы бросите помощь молодому поколению, несущему в себе новые искры. Только от вас разнесется зов к искусству во всю страну.
Наш призыв пусть услышат все те организации, которые так или иначе стоят на страже культуры народа, а также те, кто собирает искусство в хранилища, и те, чей дух пылает радостью к
Создани<ем> Народной Академии Искусств в Москве Художественной секцией Культурно-просветительского Отдела М.С.С.Д.1 призывает вас откликнуться на ее клич и принести свое искусство для искусства.
Путем устройства выставки и аукциона пожертвованных картин, устройством спектаклей, концертов-вечеров Художественная секция при вашей помощи соберет необходимые суммы для нужд первой необходимости.
Верим, что голос наш не возвратится мертвым эхом к нашему слуху – принесет с собой живой отзыв, который и ляжет в основу Дома Искусств.
Художественная секция культ<урно>-просветительского Отдела С.С.Д.
Адрес для справок:
Кремль, Кавалерийский Корпус, Художественная комиссия, телефон 3-25.
II. Статьи в газете «Анархия» (1918)
Задачи искусства и роль душителей искусства*
В момент коренной ломки старого уклада жизни, когда все новое, молодое стремится найти свою форму и проявить свое «я», выползают мертвецы и хотят наложить свои холодные руки на все живое.
Социальная революция, разбив оковы рабства капитализма, не разбила еще старые скрижали эстетических ценностей. И теперь, когда начинается новое строительство, создание новых культурных ценностей, необходимо уберечь себя от яда буржуазной пошлости.
Яд этот несут жрецы буржуазного вкуса, короли критики Бенуа, Тугендхольды и Ko1.
Прежде без «печати» Бенуа и присных не могло ни одно художественное произведение получить права гражданства и благ жизни.
Так было с Врубелем, Мусатовым, П. Кузнецовым, Гончаровой2, которых они, после долгих обливаний помоями, признали. А сколько осталось непризнанных!
Молодым художникам-новаторам, не хотевшим идти в соглашательство, приходилось с громадным трудом пробивать себе дорогу.
Нельзя было надеяться, что произведения их кто-либо купит без рекомендации «душителей».
А ведь продажа картины была единственным
Положение искусства было случайным и зависело от критиков и коллекционеров.
Третьяковская галерея ведь создалась случайно.
Все частные собрания картин также собирались по прихоти владельца с художественных выставок.
И все те художники, которые не могли попасть на привилегированные выставки Союза русских художников, «Мира искусства», «передвижников»3, оставались за бортом.
И теперь, когда буржуазия осталась не у дел, демократия создает пролетарскую культуру, ловкие Бенуа забирают судьбы русского искусства в свои руки.
Во главе петроградского художественного совета стоит Бенуа!4
Опять жизнь искусства замыкается в официальные рамки.
Опять торжество гонителей искусства!
Опять те же лица за столом.
Опять покойники протягивают свои костлявые руки к светильнику и хотят потушить его.
Но этого не должно быть!
Прочь с дороги, палачи искусства! Подагрики, вам место на кладбище.
Прочь все те, кто загонял искусство в подвалы. Дорогу новым силам!
Мы, новаторы, призваны жизнью в настоящий момент отворить темницы и выпустить заключенных.
Ал. Ган, А. Моргунов, К. Малевич
Анархия, № 25
К новому лику*
Очищайте площади от обломков старого, ибо выдвинутся храмы нашего лика.
Очищайте себя от накопления форм, принадлежащих прошлым векам.
Так как должны поместить новый ритм времени. Уведите себя с протертых дорог, усеянных забором крестов кладбищ, ибо они служат путями к угасшим дням.
Лицо ваше стерто, как старая монета, – чистили его много веков авторитеты и на тряпке прошлых красот растерли ваш бодрый лик.
Старались отшлифовать вашу душу и творческий дух по образу и подобию давно угасших богов, чем сглазили ваше острое я.
И вы стали тем самым камнем, который умертвил Микельанджело в угоду прошлому и будущему.
Но мы сумели отрыть наше я от касания рук авторитетов и сотворили свой лик.
И объявляем время наше площадью нашего века, на которой раскинем свои формы.
Пусть Праксители, Фидии, Рафаэли, Рубенсы и все их поколение догорают в кольях <опечатка; следует читать «кельях»> и кладбищах.
Пусть сторожат свое умершее время.
Пусть несут к их останкам свое я.
Но мы закуем лицо свое нашим временем и формами, образуем время, поставим печать лица своего и оставим узнанным в потоке времен.