Статьи. Журнальная полемика

Салтыков-Щедрин Михаил Евграфович

«Покуда г. Ржевский приглашает дворян воспользоваться каким-то единственным в истории случаем, чтобы утвердить свое политическое преобладание над прочими сословиями, благоразумнейшие и образованнейшие из дворян помышляют не о преобладании и даже не о том, чтобы удержаться, так сказать, на поверхности возникающего в России земства, а о том, чтобы просто-напросто сделаться членами этого земства — членами не случайными, признающими за собой только права, а не обязанности, но действительными членами, связанными с земством всей совокупностью условий, налагаемых этим званием. И это весьма понятно. Какими бы правами ни пользовалось известное сословие, действительная сила свободного государства лежит в земстве. Там источник материального его благосостояния; там же залоги дальнейшего его политического и умственного развития. Оторваться от всего этого — значило бы оторваться от общей жизни государства, значило бы стать в класс бобылей, тот самый класс, в который некоторые благодетели человеческого рода так усердно хлопотали пристроить крестьян». В России необходимость дружной, единодушной работы всех общественных сил понималась до сих пор довольно слабо: помехи и преграды такая работа встречала со всех сторон. «Тут сословия, там ведомства,

тут чины, там гильдии и разряды; все топорщится, все представляет свои особенные права, ни к чему нельзя приступиться, не сделавши наперед особенного и совершенно бессмысленного маневра. Однако русский человек покладист, привыкает ко всему. Привык и к маневрам, — так привык, что без них ему и жизнь не в жизнь: все равно что без клопов спать и без тараканов щи хлебать. И если бы расплодившиеся в Петербурге комиссии не доказали нам фактически, что мы ежечасно приносим в жертву наши интересы некоторому чудовищу, именуемому гилью, то мы и до сих пор были бы вполне довольны своей судьбой». Искусственные дробления, созданные администрацией, ею же могут быть и уничтожены. С этим уничтожением нелегко примириться большинству, а между тем примирение необходимо. С отменой крепостного права сословные интересы дворянства потеряли прежнее значение. «Напрасно толпа (увы! в каждом сословии, как бы высоко оно ни было поставлено, есть своя толпа!) старается удержаться за немногие крохи, упавшие с паскудной трапезы крепостного права и несметенные лишь по недоразумению; напрасно философы и юристы этой толпы усиливаются эскамотировать благодетельные последствия реформы, придумывая новые, обманывающие только зрение формы для упрочения того же крепостного права. Усилия эти останутся бесплодными уже потому, что они ставят дворянство вне общей жизни государства, а ему необходимо войти в самое сердце этой жизни». Констатировав признаки увеличивающегося сближения между народом и дворянством, Салтыков указывает на единственное средство упрочить это сближение, сделать его действительным и деятельным: помещик должен стать членом сельского общества и волости. Закон этого не требует, но и не воспрещает, предоставляя разработку вопроса времени и общественному мнению. Разрешение его в утвердительном смысле было бы одинаково полезно и для помещиков, и для крестьян под одним только условием: чтобы сближение было искренне. Крестьяне сумеют различить волка от сторожевого пса, и дело, испорченное одним, долго не поправится даже при соединенных усилиях многих. Помещик, желающий вступить в состав сельского общества и волости, должен предварительно окончить, путем выкупной сделки, все расчеты с бывшими своими крестьянами, и затем участвовать наравне с прочими членами общества, в платеже податей и повинностей, лежащих на обществе.

Статья «Где истинные интересы дворянства?» является заключительным звеном полемики Салтыкова 1861 г. с защитником «дворянской идеи» Ржевским. Отголоски полемики имеются в очерке Салтыкова «К читателю» из «Сатир в прозе» (см. в т. 3 наст. изд., стр. 263, 595, 597 и 601) и в статьях Ржевского «Да или нет? По поводу статьи Н. П. Семенова «Освобождение крестьян в Пруссии» («Русский вестник», 1862, № 12, стр. 816–839), «Ответ на заметку в фельетоне № 50 «С.-Петербургских ведомостей» («Современная летопись», 1863, № 14).

Содержащиеся в статье призывы к сближению дворянства с народом были справедливо расценены в печатных откликах современников как совершенно нереальные. [217] Да и сам Салтыков вряд ли рассчитывал на то, что сколь-нибудь значительная часть помещиков искренне стремится к единению с народом. Позже, в 1863 г. в «Современнике» он язвительно высмеял «игру в сближение сословий» (см., например, апрельскую за 1863 г. хронику «Наша общественная жизнь» и очерк «В деревне» в т. 6 наст. изд.). Однако главное в статье Салтыкова — не просветительские апелляции к «благоразумнейшим из дворян», а заявленная в ней демократическая программа немедленной ликвидации наиболее вопиющих пережитков крепостничества.

217

А. Винберг. По поводу статьи «Где истинные интересы дворянства?». — «Современная летопись», 1861, 29 ноября, № 48; Н. Карцов. Заметка на статью Салтыкова «Где истинные интересы дворянства?». — Там же. № 50, от 13 декабря.

Требование устранения общественно-политического господства помещиков в жизни страны, особенно деревни, отчетливо звучащее в статье, подкрепляется конкретными проектами экономических преобразований в интересах крестьянства. В дореформенной России дворянство было освобождено от уплаты государственных налогов, крестьяне же обложены подушной податью, которая к концу 50-х годов равнялась, по подсчетам директора кредитной канцелярии Ю. Гагенмейстера, поденной плате за 120 дней работы. Выдвинутый в статье Салтыкова проект реформы налогового обложения, переносящий основную тяжесть налогов на помещиков, был под его влиянием в феврале 1862 г. включен в известное письмо экстренного съезда дворян Тверской губернии Александру II (см. Н. Журавлев. М. Е. Салтыков (Щедрин) в Тверской губернии, Калинин, 1939, стр. 107–108). Не меньшее значение придавал Салтыков скорейшему осуществлению так называемой выкупной сделки. Согласно Положениям 19 февраля крестьяне наделялись землей не в собственность, а в пользование, и за надел должны были в барщинных имениях отрабатывать на помещика 70 дней в год, а в оброчных — вносить от 8 до 12 рублей ежегодно. По соглашению с помещиком крестьяне могли выкупить надел. До совершения выкупной сделки крестьяне именовались «временнообязанными». Выкуп наделов стал обязательным только с 1881 г., а подушная подать отменена лишь в 1887 г. Но в условиях революционной ситуации 1861 г. Салтыков рассматривал немедленную отмену податной сословности, ликвидацию «временнообязанных» отношений и ряд других экономических и политических преобразований как реально возможные уступки, на которые помещики вынуждены будут пойти под давлением крестьянских волнений.

Стр. 131…на поверхности возникающего земства… — Проект земской реформы, то есть перестройки местного управления на сословно-представительной основе, разработала в министерстве внутренних дел в 1859 г. специальная комиссия под председательством Н. А. Милютина.

К работам этой комиссии привлекался и Салтыков. Введена была земская реформа с 1864 г.

…стать в класс бобылей. — Бобыль — юридический термин, обозначающий одинокого и не имеющего надела крестьянина. В быту бобылем называли всякого человека, живущего обособленно от общества. В рукописной редакции (см. выше) Салтыков обыгрывал двузначность термина «бобыль», намекая на попытки крепостников лишить всех крестьян надела, превратить их в «класс бобылей».

Стр. 132…сила их должна заключаться не в предании… — то есть не в опоре на исторически сложившиеся привилегии, которые определяются Салтыковым как «искусственно созданные права и преимущества».

Стр. 133. Прочтите исчисление предметов, подлежащих ведению сельского схода. — Это перечисление дано в «Общем положении о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости».

Стр. 134. Когда податная и земская повинность переложена будет с душ на землю… — Кроме подушной подати, поступавшей в государственный бюджет, крестьяне должны были вносить ряд так называемых земских сборов на внутригубернские нужды, а также выполнять натуральные земские повинности (дорожную, подводную и др.). Подушное обложение было введено еще при Петре I. О намерении отменить подушный принцип было заявлено правительством в 1859 г., но взимание подушной подати в Европейской России было прекращено лишь в 1877 г.

СТАТЬИ ИЗ «СОВРЕМЕННИКА» 1863 г

МОСКОВСКИЕ ПИСЬМА

Впервые — в журнале «Современник», 1863, № 1–2, отд. II, стр. 163–176 (ценз. разр. — 5 февраля), и № 3, отд. II, стр. 11–12 (ценз. разр. — 14 марта). Подпись — К. Гурин. Псевдоним раскрыт А. Н. Пыпиным («М. Е. Салтыков», СПб. 1899, стр. 236); авторство подтверждено публикацией документов конторы «Современника» («Литературное наследство», т. 13–14, стр. 64–65, и т. 53–54, стр. 258–289). Рукописи не сохранились. Печатаются по тексту журнала.

Хотя точные данные об авторских планах «Московских писем» отсутствуют, из самого текста вытекает, что у Салтыкова был более обширный замысел, не осуществленный до конца. Очевидно, предполагался развернутый полемический цикл, в котором за первым письмом — о московском театре и вторым — о московской публицистике должны были последовать письма о науке, народности, праздности и чревоугодии в Москве. Такие обещания содержатся в существующих двух письмах, тесно связанных между собой. Например, во втором письме говорится: «Я хотел писать вам о московской науке, о московской народности, о московской праздности, о московском обжорстве… Наука, народность и обжорство от нас не уйдут… Стало быть, об науке — до следующего письма…» Это следующее, третье письмо не появилось.

Исходный объединяющий замысел цикла «Московских писем» вызван, как всегда у Салтыкова, обстоятельствами современного момента и заключался в задаче обличения той идеологической «Москвы», которая после реакционного перелома 1862–1863 гг. в общественном движении давала во множестве примеры отступничества от былого сочувствия передовой русской мысли и все больше превращалась в оплот консерватизма.

Сатирические атаки Салтыкова направлены на разные явления в общественной жизни той «Москвы», о которой Герцен писал 1 июня 1862 г. в «Колоколе»: «…Как же она изменилась с тридцатых, сороковых годов… вместо Белинского — Павлов, в университете — проповедь рабского повиновения…» [218] и т. д. Салтыков то прямо затрагивает кричащие признаки этой «деженерации» (вырождения), то касается их обиняком.

218

А. И. Герцен. Собр. соч. в тридцати томах, т. XVI, изд. АН СССР, М. 1959, стр. 106 (статья «Москва нам не сочувствует»).

Резко сдала позиции, пошла на попятную еще недавно либеральничавшая профессура. Университетский совет во второй половине 1862 г. передал газету «Московские ведомости» (собственность университета) на правах аренды М. Н. Каткову и его ближайшему сотруднику профессору П. М. Леонтьеву. Это сильно уронило общественный престиж университета и сыграло на руку реакции. Ибо Катков к тому времени уже полностью завершил свой поворот от недавнего либерализма к союзу с правительством. В июне 1862 г. Катков напечатал в «Современной летописи» (приложение к «Русскому вестнику») пасквиль на Герцена. Александру II пасквиль понравился. Вскоре после того как «Московские ведомости» перешли в руки Каткова, газета получила исключительное право печатать казенные объявления, что было одновременно и привилегией, и формой субсидии. [219] С этими фактами связан ряд сатирических выпадов в «Московских письмах». Например, и название выдуманного Салтыковым водевиля «Сила судьбы, или Волшебный четвертак», и куплет из этого водевиля об «интересах государственной казны», и некоторые «слухи» во втором «письме» подразумевают университетских профессоров, отдавших свою газету Каткову, и получение последним монополии на казенные объявления, что наделало тогда много шума. Скандал разросся после того, как Н. Ф. Павлов — издатель субсидировавшейся правительством газеты «Наше время», прежде весьма дружественно относившийся к Каткову, — заявил о несправедливости такой монополии. Возникла ожесточенная полемика (см. «Наше время», 1862, №№ 231, 242, 254, 264, и «Современная летопись», 1862, №№ 44, 46, 48, 50), вызвавшая многочисленные насмешки демократической печати (см., например, в №№ 43 и 44 «Искры» в «Хронике прогресса» Г. Елисеева и в «трагической сцене» В. Курочкина «Лорд и маркиз, или Жертва казенных объявлений»). Об этом же эпизоде Салтыков упомянул на страницах «Современника» (1863, № 1–2) еще и в другой своей статье: «Несколько слов по поводу «Заметки», помещенной в октябрьской книжке «Русского вестника» за 1862 год» (см. наст. том, стр. 216). А в конце второго «письма» он издевательски распространяет и муссирует «слухи» о «примирении» обоих «антагонистов», которое все как-то не может состояться.

219

Подробнее см.: Ш. М. Левин. Общественная жизнь Москвы в 60-х годах (раздел «Поворот к реакции»). — В кн. «История Москвы», т. IV, изд. АН СССР, М. 1954, стр. 317–322.