Status in statu (Государство в государстве)
Шрифт:
Пока наши герои на тюремных нарах разбирались в собственных душевных коллизиях, их благоверные, не покладая рук и порой в тяжелейших условиях зарабатывали средства на передачи для своих непутёвых половин, простаивали в очередях, чтобы порадовать своих любимых супругов. Женщины при этом проявляли просто невероятные стойкость и мужество. Может быть, наш мир и меняется далеко не в самую лучшую сторону, но настоящие, прекрасные женщины, к счастью хронических зеков, ещё есть. Они не теряют надежду и веру в своих, прямо скажем, не очень надёжных мужчин, и готовы идти за ними до конца.
Слабо верится, что, окажись всё наоборот, у здешних мужчин
Все библейские истины казались нашему герою какими-то наивными и глуповатыми детскими сказками. Ну, ладно, раньше, когда человечество было на более низком уровне развития, религиозные деятели, сами никогда не верившие и не верящие – в ту дурь, которую они проповедуют малообразованной тёмной массе, могли спокойно внушать наивному обывательскому стаду выгодные им самим принципы жизни. А сейчас-то, при высоком уровне развития науки, зачем наша «номенклатура» продолжает лизаться с заведомыми мошенниками и прохвостами? Вот наш народ возьмёт и внимательно прочитает все книги. Куда тогда побежит наша многократно перекрашенная «номенклатура»? – Наверное, в баню (Скоро они будут бегать в эту «баню» каждую неделю).
Для Вани религия всегда была спорной темой. Ну почему верующий называет себя «рабом божиим», а руки целует не Богу, а церковным служителям, то есть плутоватым самозванным посредникам, толкователям и захребетникам?
Ване давно уже опостылело рассуждать и спорить на такие темы, потому что всё обычно заканчивалось бездоказательным и истерическим словоблудием новых апостолов «духовного возрождения» (Они же – бывшие «коммуняки» и комсомольские шестёрки). Он постановил верить только в самого себя, и укреплять своё тело как храм своей бессмертной Души. Настоящий Человек должен быть сильным, крепким и хотя бы немного возвышающимся над процветающим окружением. Он должен непоколебимо верить в свою правоту и беречь, охранять и защищать своё Отечество и свой Народ.
А реальная жизнь продолжалась (вот её как раз ни остановить, ни поернуть вспять Невозможно). И в этой жизни у каждого – своё предназначение, своя судьба и свой путь. Пока Провидение свело их в одной общей камере. У всех – особый режим (хорошо хоть срока небольшие). Скоро каждому придётся ехать в «свой» лагерь, а по московскому распределению окно для особого режима открыто только в Омск. С одной стороны хорошо, что рядом с домом: всего 12 часов езды, но с другой… ничего хорошего. Об омских режимных лагерях все говорили только одно: беспредел и насилие.
Ваня старался об этом не думать: на всё воля Небес. Омск так Омск. Люди везде живут… он тогда даже и не представлял, что их там ожидало, что им придётся пройти, и что они узнают об этой, нашей
Время летит незаметно, и с каждым днём дело всё ближе двигалось к этапу. Думали и гадали наши сидельцы, рассуждали, строили планы, по разным источникам узнавали за Омск, но утешительного было мало…
Первым на восток отправился Гоша. Как всегда неожиданно с утра назвали его, и сразу начались сборы, ажиотаж предстоящего расставания. Прятали сим-карты, телефоны в надежде, что позвонит из Омска и хоть немного прояснит обстановку.
Дверь камеры захлопнулась за ушедшим Гошей, и в ней сразу воцарилась утренняя тишина, прерываемая только отдалённым стуком шлёмок – шла подготовка к завтраку. Баландёры всегда просыпаются первыми и готовят свои промасленные телеги для развоза пищи.
Ваня лежал на своём шконаре, устремив застывший взгляд в затуманенную неизвестность. Ему очень хотелось перепрыгнуть через время и заглянуть хоть одним глазом в своё будущее. Замерла душа его в тревожном ожидании этого неизвестного будущего.
Его-то хоть немного согревали мысли о жене, которая всегда была в сердце и по первому зову готова была поехать за ним хоть на Крайний Север… Если рядом с тобой есть такой человек, готовый ради тебя пожертвовать даже собственной жизнью, то стоит жить.
Но Ваня знал и то, что многие его сокамерники были наглухо забыты и своей роднёй и своими бывшими «любимыми».
Не знаем мы, человеки, тайный смысл и истинное предназначение своего временного пребывания здесь, на этой земле. Можем только рассуждать, предполагать и гадать на кофейной гуще… А, может, в нашей жизни вообще нет никакого смысла? А все мы – только чей-то неудавшийся ползучий эксперимент, забытый на краю Вселенной и болтающийся зачем-то между Меркурием и Юпитером?
Как всё-таки мы, люди, мало знаем о самих себе! Но коли уж так получилось, что мы оказались здесь, на земле, приходится жить и идти дальше с верой в свою Судьбу, в мудрость вечной жизни и щедрость Природы. Только эта вера даёт на какое-то время душевный покой, волю и силу, чтобы пройти все предстоящие испытания.
И наш герой тщательно и упорно к ним готовился. Он избавился от всех вредных привычек, которые делали его слабым и уязвимым. Он бросил курить, каждый день укреплял и закалял своё тело. Он готовился к ожидающей его неизвестности. А там уж пусть будет то, что будет.
Незаметно пролетели ещё две недели. Звонка от Гоши они так и не дождались и по-прежнему оставались в состоянии напряжённого ожидания. Самое лучшее – это всё-таки свой собственный опыт. Пришла пора отправляться за этим опытом и нашему герою.
Сокамерники с Модным во главе собрали Ваню в дальнюю командировку как полагается: «от граблей до кораблей». Все они были крайне расстроены предстоящей отправкой Вани, который вносил в их однообразное и жалкое существование какую-то ободряющую энергию жизни. У всех на лицах грусть и печаль расставания. Больше всех переживали Ширшик и Модный, которые за это время крепко привязались к общительному и эрудированному Ивану. Они стали – безо всякой мурки – почти родными братьями. Что-то простое, но одновременно и неведомо-таинственное объединяло их такие разные жизни. Эти трогательные и приятные минуты товарищеского общения позволяли им не чувствовать себя одинокими и забытыми. Возможно, Государство и общество и оттолкнули их, но они не обозлились, не затаили в душах своих жажду мести, но остались людьми (которых ждёт впереди мрак неизвестности).