Статус неизвестен

Шубин Юрий Алексеевич

"Христос воскрес и нам велел". Но Христос воскрес, согласно библейской истории, в своем обличии. На Фракене подобное было не возможно.

Дареному чуду продления жизни в зубы не заглянешь и избирательность Всевышнего молитвами да жертвенными подношениями в святом храме умасливать только и остается.

Сколько не живи так, а немощное тело твоей душе наперекор. Ощущая подступающие приступы болезненной слабости Дэнис Бодье Грациан, будучи лицом публичным, предпочитал отлеживаться в рыбацком домике, подальше от любопытных глаз и любителей совать нос в чужие дела. Единственную свою отраду, сынишку Аленсе он брал с собой для утешения страданий.

Сестра Дэниса выходила замуж два

раза. От первого брака у нее родился сын, которому теперь исполнилось двадцать семь лет. Он стал военным и вот уже шестой год Трайбер ходил на малых речных катерах дослужившись до помошника капитана. Патрулируя "Крикливую Грэтту" он два раза в день проведывал Грациана, справляясь о здоровье и привозя необходимые медикаменты и продукты питания.

Ничего этого Парс знать не мог. И когда дюжий воин перепрыгнул через борт на пристань, он посчитал это досадной случайностью, которая всегда поджидает в засаде и ставит тебе подножку в самый неподходящий момент.

Армейские ботинки на резиновой подошве застучали по настилу пристани. Быстрый и веселый Трайбер высыпал в подставленные ладошки Аленсе горсть конфет и поправив лихо надвинутый на ухо берет зашагал к рыбацкому домику. Спереди на поясе подпрыгивала кобура из которой торчала ручка "смит-вессона" тридцать восьмого калибра.

Беда неслась как на крыльях.

Перво землянин не знал куда деть занимающий руки дробовик. И когда Трайберу оставалось пройти до крыльца всего каких-то несколько шагов, он решился и сунул его на ту же полку, подальше от старика, откуда взял скрученный мешок. Туловище его выражало стремительную готовность и чуть подалось вперед, пружинисто осев в стойке.

Без стука Трайбер отворил дверь, наклонился и вошел внутрь. Парс нанес удар прямо в болевую зону носа и по траектории, пользуясь широким радиусом, с разворота, верхней частью стопы, снес Трайбера в угол комнаты, освобождая дверной проем.

Пока никто ничего не понял для Парса было главным увеличить разрыв между ним и еще не осознавшими свою заботу преследователями. Космодесантник выбежал на крыльцо. На пристани, вокруг подростка сгрудилось несколько разминающих ноги солдат. Парса окликнули. Он приветливо помохал рукой и обогнув угол дома легкими прыжками побежал вдоль стены. Окрики стали более настойчивыми, но стрелять никто не решался, до конца не понимая кто он.

Парс бил так, чтобы воин на время отключился. Старик, оберегая ребенка, тоже не торопился поднимать тревогу. Миновав стену Парс резко ушел влево, прикрыв спину рыбацким домиком и тут же, падая на живот и разворачиваясь на сто восемьдесят градусов, перекинул хеклер на изготовку к стрельбе. Домик стоял на сваях и перед Парсом предстала узкая щель упирающаяся в пристань. Явственно слышался топот мелькающих ног. Парс выстрелил дважды, использовав в каждой очереди по три патрона. Ступив на простреленную ногу солдат, теряя равновесие, упал под крутой откос, прямо в воду. Второй подломился с раздробленной коленной чашечкой и перегородил узкие мостки. Загремели выстрелы перекрываемые стонами раненых.

В следующее мгновение Парс уже мчался так быстро, что издали казалось - летит над землей. Высокая метельчатая трава цеплялась за одежду тысячами когтистых пальцев. Берег расплылся в шелесте разбегающихся очередей. Рой пуль срезал головки чубатой травы. Стрекот автоматов правел, открывая забегающим по берегу солдатам, до того прикрытого зданием, рвущегося к лесу Парса. Одна пуля обдала ему щеку холодным ветром и Парс невольно втянул голову в плечи. Не оборачиваясь, вкладывая все силы в бег, он повернул хеклер назад и всю, до последнего патрона, выпустил обойму вдоль берега. Пустые латунные гильзы вращаясь и сверкая отлетали куда-то прочь. Ощущение

опасности и близости смерти обостряло его восприятие настолько, что страх струящийся по жилам, казалось, лишал его кожи. Все мелькало, неслось и стебли хлестали по опущенному лицу. Наливаясь свинцово-стальным пением воздух звенел от пуль. Утробный, издевательский хохот разлетающихся птиц бежал от него по сучьям, по веткам, забираясь на самый верх и уступая дорогу преследующей человека смерти.

Массированный огонь включившейся в бой пулеметной спарки на носу катера заставил лес дрожать от грохота выстрелов.

Деревья пригибаться не умеют, они живут и умирают стоя, доверяя последствиям прямых решений.

Тяжелые, густо ложащиеся пули осыпали голову Парса целым ворохом веток и листьев. Словно сорвавшиеся с тетивы стрелы пронзали барабанные перепонки в оба конца. Кора трещала, отлетая широкими лохматыми пластами, как запекшаяся короста. Сырая древесина гасила удары вязнущих пуль и расщепившиеся стволы падали, словно перекусанные пополам.

Парс кубарем скатился за выступающие корни огромного дерева и бросился навзничь, бегло озираясь. Он миновал подлесок спрятавшись за неохватными стволами. Наскоро проморгавшись, он отстегнул пустой магазин и достав из нагрудника полный, защелкнул его в узкой прорези снизу. Космодесантник вдавил клешь приклада в плече и затаив на миг дыхание выпустил три длинные очереди, приземляя бойкую прыть особо ретивых преследователей. Двое повалились в траву замертво. Третьего он, кажется, только ранил.

Пулеметная спарка захлебнулась. Парс не сомневался что это Иллари, прикрывающий его справа, снял стрелка. Солдаты заметались рассредотачивая огонь.

Двое, пригибаясь, продолжали бежать прямо на Парса, петляя и делая зигзаги, чтобы сбить с прицела невидимого им стреляющего. Сквозь густую щетину молодых стволов в них попасть было чрезвычайно сложно. Парс не посчитал нужным рисковать, тихо встал и крадучись, короткими бросками, припадая после каждой перебежки к земле, стал удаляться влево. Туда, где темнели огромные замшелые валуны. Разносящийся отрывистыми очередями визг пуль не позволял ему бежать открыто. Кого-то он мог и проглядеть, поэтому решил устроить засаду за каменной грядой. Парс продолжал двигаться в рваном ритме, ныряя под низкие ветви и перепрыгивая через поваленные стволы в чуть подрагивающем решете солнечных пятен. В плетеном сумраке и отсвете восходящего светила, в неуловимых для глаза подробностях, просто прижавшийся к стволу человек был бы менее заметен. Кувырок тени, пытавшийся быть незаметнее других, опережал неспешное колыхание леса и выдал нападавшего с головой. Парс встретил удар в солнечное сплетение резко отклонив корпус и отведя кулак подставленным запястьем. Тут же пнул нападавшего в пах, едва не угодив ногой в дерево. Он был несколько смущен быстротой с которой ретировался соперник. Удары руками и ногами последовали один за другим. Противник владел техникой ближнего спарринга в идеале и быстро прибавлял, вынуждая космодесантника перейти к глухой обороне. Тренировка, четко отработанные рефлексы ставшие привычкой - все было ему нипочем. Парс стал пропускать удары.

" ... это серьезно ... "

Остриженный рыжий затылок, ледяные глаза и светлолобое очень скуластое лицо. Бугристые мышцы противника были так тверды, что на них можно было натирать пармезан как на терке. Рыжий все чаще подлавливал открытые части тела и наносил удары так четко и удачно, что темнело в глазах. Парс попытался выхватить десантный нож, но рыжий ткнул его пальцем под мышку и рука повисла плетью, словно ее отлежали во сне. За временное увечье Парс платил сторицей и развернувшись инерционным броском впервые пробил рыжего головой в живот.