Статус: Попаданец
Шрифт:
Что-то свербило подсознание, а на языке крутился текст одной песни-стишка: «Я живу, пока не сдохну, а как сдохну, досвидос, И жара мне не впилася, и мне пох*ю мороз. Я упрямый, как Гагарин, и красив я так, как он, Не слуга я и не барин, всех миров я чемпион. Я п*здец какой толковый, я вменяем, как никто, Тут и Гегель, тут и Бабель, тут и дедушка Пихто.»
Кровосток! Вот оно!
Я резанул себе палец кинжалом и приложил к нити-лабиринту в камне. Кровь еле текла, и если надо, чтобы она попала в отверстие, надо выдавить побольше.
А потолок уже опустился так, что мы уже не стояли, а присели на корточки, и осталась пара рядов камня — нужно успеть, иначе камень скроется, муравейник закроется, и никогда мы не увидим солнышка. Пришлось встать, а то из-за поднятой вверху руки кровь отливала от пальцев. Да что ж такое! Резанул уже просто по запястью, надеясь потом перевязать руку и на свою регенерацию. Хлестнул рукой по рисунку-линии, заляпал всё своей кровью, и снова повёл линию, уже размазывая кровь в желобке лабиринта, собирая пальцем к кровостоку.
А в голове продолжало вертеться:
Гагарин мной бы гордился, как тем, кто преодолел. Мы с Юрой в этом похожи, хуй кладем на любой предел. Два наших огромных хуя лежат на пределе любом. Мой и Гагарина Юры, их ласкают девушки ртом.
Какая только ересь не вспомнится в критический момент, перед смертью. Врут всё, что перед смертью вся жизнь перед глазами проносится — у меня вон, рэпчина-ебанина всю голову поглотила. Как мысли по кругу об одном и том же, как привязавшийся мотивчик, так и я тут «Загробную» как мантру кручу.
Я услышал щелчок — кровь сделала своё дело. Напряженно затаил дыхание и замер, Морган тоже, рядом со мной.
И вдруг пол резко ушёл из под ног и мы покатились в открывшееся чуть ниже пространство новой комнаты, из которой шёл мерный шум такой «шшух-шшух», как будто что-то большое и тяжелое туда-сюда, как маятник, раскачивалось. И раскачивалось так, что аж воздух за собой тянуло, и нас то слева, то справа, обдувала волна ветра, попеременно.
Очень, очень близко от меня двигался такой маятник, потому что я телом чувствовал движение огромного механизма прямо рядом с собой.
Мы с Морганом лежали ничком на полу, приходя в себя от барахтанья кувырком в появившийся провал по склону пола. Я поднял голову и сглотнул, похолодев. В нескольких сантиметрах от нас качался маятником монструозного вида и размера обоюдоострый топор. И он был не один. Осмотревшись, я понял, что мы лежим в начале коридора, весь путь по которому был завешан точно такими же маятниками-топорами, раскачивающимися вразнобой. Двусторонне заточенное лезвие у каждого было размером чуть ли не с человеческий рост, скорее смахивая не на топор, а на гибрид меча и топора, где рукояткой меча служило топорище в половину от всей длины орудия, а режущей частью являлось двустороннее симметричное лезвие топора…
Мы с Морганом отползли к стене, незаметно появившейся на месте дыры, через которую мы с ним сюда закатились.
— Ну, по крайней мере потолок тут не опустится, и можно выдохнуть.
— Да. Но и назад пути нет. И, скорее всего, альтернативы тоже. Очень я сомневаюсь, что эта ловушка имеет несколько решений.
— Да, надо просто прорваться.
— А ты заметил алгоритм движения?
Он покачал головой.
— Вот и я нет… Что делать будем? — мой извечный, блин, вопрос в этом мире…
Мы снова стали наблюдать за движением маятников этих топоров. Никакого ритма, всё вразнобой. Есть, конечно, моменты, когда открываются пролёты, если все топоры одновременно распределяются в каком-то сочетании: либо на одной стороне (слева, справа или по середине), либо с разных сторон, открывая такой заманчивый проход.
Но вот расстояние между топорами было не достаточным, чтобы можно было проскочить один и переждать момент под следующий.
А Морган, раздумывая, подбрасывал в руке небольшой, с мой кулак, булыжник.
— Стой, откуда он у тебя? — указал я на камень в его руке.
— Под рукой оказался, на полу лежал, — ответил он и посмотрел туда, где его взял: — Тут их три лежит.
— Это «ж-ж-ж» — неспроста, — обрадовался я. — Вряд ли на уровне с ловушками их кто-то забыл или случайно оставил. Это подсказка, стопудово! Как их можно использовать?
Мои мысли оперативно забегали в голове, туда-сюда бегая с важными бумажками и отчетами как перед годовой, квартальной и ежемесячной отчетностью в налоговую в конце года. Бурная деятельность, не приносящая эффекта. Пришлось устроить совместный мозговой штурм с напарником:
— Подсунуть под топор, вдруг все застрянут, если у них общий механизм?
Топоры и правда чуть уходили лезвием в пол, и можно было на его пути положить камешек, препятствуя ходу. Мы тут же и воплотили идею. Камень действительно затормозил топор, и вся система маятников стала на паузу, но прошло две-три секунды, и топор смёл преграду, кроша его на несколько никчемных кусков.
Теперь у нас всего два камня.
— Нет, вариант не сработает, — озвучил Морган мои выводы, — слишком мало времени и слишком длинный коридор. И не известно, в каком положении зависнут топоры — нам через них придётся протискиваться, а это лишние мгновения.
Он снова начал подбрасывать камешек в руке. Один из двух оставшихся.
— А если его подбросить? — пришла мне на ум идея. — Вдруг он приводит какой-то механизм в действие, если ударить по какому-то камню здесь, на стенах или потолке?
И мы стали внимательно осматривать и обыскивать все стены, пол и потолок.
— Нет, это точно не на нашей стороне, а то мы бы и так нажали на камень, сами. А на потолке не вижу ничего подозрительного.
Потолок был, естественно, очень высоко, и даже если Морган меня поднимет — мы бы не достали до него руками или мечом.