Статус
Шрифт:
– Окей. – Саша поднимается, поворачивается к Полине и поднимает руки вверх, будто сдаётся. – Только потом пеняй сама на себя.
– Напугал.
В её ладони всё ещё зажата большая бутылка спиртного. В ней примерно треть. Интересно, остальное выпила сама или кто-то помог перед тем, как она приехала сюда? И почему это его волнует?
– Там, где начала бухать, закуски не выдавали?
– Грубиян.
– Всего лишь «ремонтник». Помню, ты их не особенно жалуешь.
– Прости, я не знала, что ты всё слышал. –
– Перестань. Пошли, накормлю.
– И как ты ешь эту гадость? – увлечённо уничтожая лапшу быстрого приготовления, интересуется Полина с набитым ртом. Сейчас она совсем не выглядит как та фифа, с которой познакомился несколько дней назад. Скорее как голодная девушка, подвыпившая, но всё такая же привлекательная. Они стоят возле подоконника, который служит Саше столом и мини-складом продуктов. Саша и сам не может понять, что в Полине так влечёт. Просто смотрит с улыбкой на то, как она ест. Сначала раздумывая над тем, взять ли хлеб, а после – начиная уминать его с такой скоростью, будто не ела несколько дней.
– Что? – спрашивает она, наконец откладывая вилку.
– Ничего. – Он всё же находит в себе силы отвернуться.
С ним такое впервые. Опыта общения с девушками у него не особо много, на то есть свои причины, потому такая странная симпатия, возникшая из ниоткуда – в новинку. А может и не симпатия это вовсе, а так…
– Ты всегда такой?
– Какой?
– Бука.
Саша не выдерживает и смеётся. Так его никогда ещё не называли.
– Не всегда.
– Только со мной?
Он просто качает головой в ответ, так и продолжая улыбаться. Только с ней он совсем не бука. Он просто сам себя не узнаёт. Особенно от того, как кайфует от этих странных разговоров, от того, что даже представить не в силах, чем они могут обернуться. Саша видит Полину в третий раз в жизни, а ураган внутри него с каждой минутой, что они проводят вместе, становится всё яростнее.
– Что будет, если сюда сейчас приедет Степанов? – вопросом на вопрос отвечает Саша.
– Боишься?
– Лёлика? – произносит с улыбкой.
Она тоже смеётся. Но через мгновение становится серьёзной.
– Он не приедет.
– Почему?
– Потому что ему есть, с кем и где сейчас быть.
– Поэтому ты здесь?
– Не поэтому.
– А почему?
Она смотрит на него внимательно, но что хочет прочесть на его лице – Саша не знает.
– Пей, – вместо ответа настойчиво произносит Полина, протягивая ему бутылку. И Саша послушно берёт её, правда, не торопится исполнять прихоть. Просто смотрит Поле в глаза, пытаясь угадать, о чём она думает.
– Зачем?
– Просто так. Пожалуйста.
Это её «пожалуйста» окончательно выбивает почву из-под ног. Саша не знает, где
Саша всё же подносит бутылку ко рту и на мгновение застывает, когда губы прикасаются к прохладе стекла, которой совсем недавно касались губы Полины. Это так интимно, что по венам разливается адское желание. Делает глоток приторной сладкой жидкости. Как она пьёт эту гадость?
– Так пойдёт?
– Пойдёт. Теперь я.
– Тебе не хватит? – спрашивает, позволяя ей забрать бутылку. Он ей не старший брат и уж тем более не один из её Лёликов. Кстати, а где Степанов? И как часто позволяет ей вот так задерживаться там, где сам бы Саша никогда не позволил?
– Не хватит.
Она, не брезгуя, пьёт следом за ним, и он сжимает пальцы, чтобы не податься к Поле и не отобрать у неё бутылку. Давняя привычка. Ненужная.
– Делай, как сама знаешь.
– Не всегда выходит.
– Почему?
– Мир – это не только мои желания.
– И иногда надо исполнять чужие, чтобы в нём было жить комфортно?
– А ты что-то имеешь против?
Он сам не знает, почему задал этот вопрос, но по тону Полины, в котором сквозит вызов, по тому, как она прищурилась, глядя на него, понимает, что ступил на чужую территорию.
– Нет. Мне просто интересно.
– Понятно.
– А если бы имел?
Он подаётся к ней, снова забирает бутылку и почти допивает тёплое шампанское. Знает, что их беседа может окончиться чем угодно, но избавиться от желания продолжать разговор – не в силах.
– А хотел бы иметь?
– А если бы хотел?
Она улыбается, открыто, совсем не так, как делает это, когда рядом Степанов. Но, тут же посерьёзнев, признаётся:
– Я люблю комфорт. Но иногда хочется, чтобы был кто-то, кто взял бы за шкирку и хорошенько встряхнул.
– Зачем?
– Люблю чувствовать силу. Подчиняться.
– По тебе не скажешь.
– Я умею притворяться.
– Это опасно. Не для тебя. Для других.
– Почему?
– Я бы стал задаваться вопросом: «настоящая ли ты со мной или притворяешься?»
Он намеренно говорит о себе, потому что Саше важно понять, где та граница, заступать за которую нельзя. Во флирте, в том числе. Потому что знает одно: вряд ли Полина приезжает вот так под вечер нетрезвая туда, где есть такие Саши, как он. Её слова о том, что хотела побыть одна – искусная ложь. Или ему просто хочется в это верить?