Ставка больше, чем жизнь

Збых Анджей

— Не знаю.

— Видел его?

— Очень редко. У меня было много работы. — В голосе Олерса звучала нескрываемая ирония.

— Говоришь, было много работы! — кричал Карпинский, уже не владея собой. — Ты подписывал смертные приговоры! За два часа перед нашим приходом ты подписал двадцать девять приговоров!

— Я не подписывал, — упорствовал Олерс. — Зачем вы на меня так кричите?

Карпинский вдруг почувствовал себя усталым и беспомощным. Этот человек, так же как и его друзья Вормитц, Любоф и Фаренвирст, ускользал, умело лгал, и не было способа заставить его

говорить правду. «Может быть, посадить его в подвал гестапо, — подумал Карпинский, — и поступить с ним так же, как это делали они?..» Но он чувствовал, что не сможет этого сделать. С трудом владея собой, он продолжал задавать вопросы.

— Ты сказал, — снова начал Карпинский, — что Вольф блондин, с продолговатым лицом, около ста восьмидесяти сантиметров роста, в возрасте около сорока лет. Ты сможешь его опознать?

На лице Олерса появилась усмешка, которая мгновенно погасла.

— Отказываешься? Это будет тебе дорого стоить.

— Я не отказываюсь, — проворчал Олерс. — Но сначала покажите мне его.

Карпинский открыл дверь. В соседнем зале стояли несколько человек, которых он выбрал среди сотен пленных. Их внешний вид в какой-то степени совпадал с приметами Вольфа, о которых говорили гестаповцы.

— Который? — угрожающе бросил Карпинский.

Гестаповец молчал.

— Который?! — крикнул Карпинский. — Который из них?

— Клянусь, — ответил Олерс, — что среди них нет группенфюрера Вольфа.

В дверях стоял Робертс, с усмешкой наблюдая за этой сценой.

— Послушай, Олерс, — проговорил он, — тебе известно, сколько ты проживешь, если не покажешь нам Вольфа?

Гестаповец вдруг взорвался:

— Хотите меня уничтожить? Без суда и следствия, без приговора, без вины? Вы никогда не найдете Вольфа! Никогда!

— Теперь ты показал свое истинное лицо, — проговорил Карпинский. — Отправить всех обратно в лагерь! — приказал он и подошел к телефону: — 1-й лейтенант Левис? Когда будет готов карцер? У меня уже есть для вас первый клиент — штурмбанфюрер Олерс. На какое время? Дока не начнет говорить правду.

1-й лейтенант Левис также проводил допросы, но только по своей инициативе, называя это «частным переучетом на складе». Когда позвонил Карпинский, Левис беседовал с неким Фогелем, унтер-офицером вермахта. Доложив Карпинскому, что карцер будет готов дня через два, Левис приказал Фогелю подойти ближе к столу.

— Ну что, Фогель? — спросил он. — Что мне с тобой делать? — Его забавляло перепуганное лицо пленного.

— Не могу знать, господин офицер, — тихо произнес немец.

— Ты утверждаешь, что твое имя Фогель и ты являешься унтер-офицером вермахта?

— Так точно.

— Повтори еще раз это.

— Я Эрнст Фогель, — повторил тихо пленный.

— Ты проиграл, браток, — фамильярно проговорил Левис. — Один из твоих дружков во всем признался. Твое имя не Фогель, а Шикель, ты не унтер-офицер вермахта, а сотрудник местной СД.

Фон Шикель, побледнев, опустил голову. Казалось, что он вот-вот упадет.

— Я вижу тебя насквозь, браток, — медленно проговорил Левис. — Недаром пятнадцать лет я был владельцем ресторанчика в Техасе. Мне достаточно

только взглянуть на человека, чтобы понять, с кем я имею дело.

— Я только выполнял приказы, — прошептал Шикель. — Был младшим офицером.

— Так-так, но я знаю, где ты выполнял эти приказы. В концентрационном лагере… Не упирайся. Этажом выше работают два американских офицера из службы безопасности и вылавливают таких, как ты. Я могу отослать тебя к ним, слышишь? Но я могу этого и не делать, если ты согласишься принять одно мое условие… Почему ты не спрашиваешь, какое это условие?

— Я догадываюсь, господин 1-й лейтенант, — ответил Шикель.

— Другого ответа от полицейского я и не ожидал, хотя ты очень спешишь. Шинель! Тебе необходимо быть в лагере своим человеком, все слышать и все видеть. У меня здесь должен быть полный порядок и спокойствие. Никаких попыток к побегам. Если хотя бы трое пленных задумают о чем-то договориться между собой, то третьим среди них непременно должен быть ты, Шикель, ясно?

— Яволь, господин 1-й лейтенант.

— Если будешь стараться, — добавил Левис, — то, может быть, окажешься не в последней группе пленных, которые будут освобождены из лагеря. А сейчас сгинь с моих глаз. Впредь будешь подметать только в моем кабинете.

Оставшись один, Левис удобно развалился в кресле, довольный собой. У него была теперь своя служба разведки, и, значит, ему, парню из Техаса, удастся сохранить порядок в этом сумасшедшем лагере.

Замысел был рискованным, но Клос уже привык к риску. Дни, проведенные в лагере, убедили его в том, что он найдет Вольфа лишь в том случае, если создаст такую ситуацию, в которой группенфюрер вынужден будет сам открыться. Он разработал детальный план и приступил к его выполнению. Правда, ему была необходима помощь американцев. Поразмыслив, Клос решил переговорить с Карпинским. Случай вскоре представился.

— Я хотел бы поговорить с вами, господин капитан, — обратился к нему Клос.

— В чем дело? — Карпинский посмотрел на него с удивлением. — Зайдемте ко мне.

— Нет-нет, — тихо проговорил Клос. — Я хотел бы сказать всего несколько слов в отношении Вольфа. Я хотел бы вам помочь в его розыске.

— Зачем это вам? — В голосе Карпинского слышалось явное недоверие. Он спросил «зачем», а не «как».

— Мотивы не так уж существенны.

— Прошу вас принять во внимание, — сказал сухо американец, — что я не очень доверяю так называемым добрым немцам, которые только вчера перестали быть гитлеровцами.

— Я понял вас.

— Тогда говорите конкретно, что вам известно о Вольфе, а остальным я займусь сам.

— Мне, по существу, ничего не известно.

— Тогда чего же вы хотите?

— Я просил бы вас, господин капитан, провести небольшой эксперимент, может быть небезопасный для меня.

Карпинский внимательно посмотрел на Клоса.

— Эксперимент? — повторил он. — И я должен вам верить?

— Я рискую большим, доверяя вам, господин капитан, — сказал Клос. — И прошу вас только об одном, чтобы все это осталось между нами.