Ставка больше, чем жизнь

Збых Анджей

Ковальский накладывал повязку на раненое плечо Евы.

Казалось, он не слушает их разговора, но, скорее всего, делал вид, что не слушает. Потом встал, закрыл свою сумку:

— Её необходимо доставить в больницу.

— Это исключено! Будете лечить здесь.

Ковальский пожал плечами. Сухим тоном он объяснил, что повреждена плечевая артерия, необходимо зашить её в течение двух часов, ибо, если кровотечение не будет остановлено…

— Операция сложная? — спросил Клос.

— Серьёзная.

Прошу отвезти её в немецкий госпиталь.

«Притворяется этот Ковальский или действительно ничего не понимает?» — подумал Клос и спросил:

— Вы, доктор, сможете сделать эту операцию? — Он говорил почти шёпотом, чувствуя на себе пристальный взгляд Ковальского.

— Вы же знаете, господин обер-лейтенант, что о таких операциях я обязан докладывать немецким властям.

— Всё беру на себя.

— Тем не менее я подвергаю себя риску, — ответил Ковальский.

— Понимаю, но вы, пан доктор, и так уже многое знаете. — Клос почувствовал, что почти открывается перед ним. Но иного выхода не было.

— Хорошо, — согласился Ковальский, — давайте машину.

— У меня нет машины.

Клос позвал Курта. Ординарец спокойно доедал ужин. Казалось, его ничто не трогает. Клос приказал ему найти пролётку и отвезти девушку в больницу. Сам он уже должен был идти к полковнику Роде, потому Еву и пришлось передать в руки Ковальского и Курта. Когда он выходил из подъезда, к дому подкатила пролётка.

Старик, сидевший на козлах, увидев немецкого офицера, немного струсил и дрожащим голосом сказал Курту.

— Комендантский час ещё продолжается, но если господину солдату так необходимо…

«Всё в порядке, — подумал Клос, — только бы их не встретил жандармский патруль. Лишь бы только проскочили, а там доктор Ковальский сделает всё возможное, чтобы помочь Еве».

5

В больнице медсестра Кристина не отходила от мужчины, которого привезли в шоковом состоянии. Она сделала ему укол, а теперь прослушивала пульс и ждала, когда раненый придёт в себя. Она очень хотела, чтобы он открыл глаза и что-нибудь сказал. У него был интеллигентный облик, мужчина наверняка не был сельским жителем, больше всего он напоминал учителя гимназии.

Кристина проверила карманы его пиджака и плаща. Никаких документов, только пачка немецких сигарет, чистый носовой платок с вышитой монограммой «ИК» и два банкнота достоинством в одну марку. Девушка взяла раненого за руку — на пальце было золотое обручальное кольцо. И тут сестра заметила санитара Стефана. Он стоял за ней и внимательно смотрел на пострадавшего.

— Кто он? — спросил Стефан.

— Не знаю, — ответила Кристина. — Его привезли из деревни.

— Это его пиджак? — Стефан начал обшаривать карманы.

— Оставь, я ничего

не нашла! — Она вдруг почувствовала прилив уже давно накопившейся неприязни к Стефану: — Где ты был вчера?

Парень безразлично пожал плечами:

— Не помню.

— Тебе бы всё шутить да отговариваться, — тихо произнесла Кристина.

— Если бы! — Стефан рассмеялся, потом обнял девушку за плечи: — Не сердись!

— Сегодня вечером придёшь ко мне? — спросила Кристина.

— Возможно, — буркнул парень, но Кристина уже отвернулась от него.

Мужчина приходил в себя. Он открыл глаза, и Кристина положила ладонь на его лоб.

— Где я? — прошептал неизвестный. — Что со мной?

Говорил он по-немецки. Однако Кристине показалось, что он понимает и по-польски. Она ответила, что он находится в больнице и вскоре будет здоров. Раненый закрыл глаза, и через минуту Кристина снова услышала его голос. Он бредил. Разобрать можно было только отдельные слова, какие-то числа… Раненый дважды повторил: «29 сентября или… через неделю». Потом снова потерял сознание.

Операционная, переоборудованная из бывшего врачебного кабинета, была крохотной.

Стефан закончил чистить операционные инструменты, а Вацлав принялся старательно укладывать их в застеклённый шкаф.

— Доктор Ковальский, — сказал Стефан, — любит, чтобы скальпели лежали по порядку, от маленького до большого. И рассортируй внимательно иглы. По крайней мере хоть это ты научился делать?

Вацлав молчал. Это был рослый парень, на лице которого застыло выражение беспокойства и страха. Стефан внимательно наблюдал за ним.

— Боишься? — спросил он.

— Чего?

— Интересно, долго ли тебе удастся обманывать нашего доктора? Ему-то ты можешь говорить, что учился на медицинском, но меня не обманешь, я всё вижу. Не думай, что я так прост.

— Но я в самом деле учился на медицинском! — обиженно ответил Вацлав.

— Может быть, пару месяцев. А потом сбежал, верно? Ну что ты за человек? Хотя бы выругался, чтобы я отцепился от тебя!

— Оставь меня в покое, — ответил Вацлав. Стефан подошёл, положил ему руку на плечо.

— Имя своё ты тоже сменил? — спросил он тихо.

Вацлав отскочил к двери. Замер, слегка подавшись вперёд, будто приготовившись к обороне, ожидая удара.

— Не бойся, парень… Слишком ты нервный да недоверчивый. Я свой человек, можешь мне поверить. Остерегайся только Ковальского и Клары.

— Оставь в покое Клару!

— Наконец-то вижу мужчину, — снова рассмеялся Стефан.

Вацлав вышел из операционной, захлопнув за собой дверь.

Стефан осторожно отодвинул штору и вгляделся в темноту. Ничего не увидел, кроме больничной ограды, хилых сосенок и спокойного звёздного неба.