Ставка на любовь
Шрифт:
— Я сказала, что это все твое. Весь дом и все, что в нем есть, а также все мои денежные сбережения и прочее добро, — она пожала плечами. — Иными словами, я сделала тебя моей единственной наследницей.
— Ты? Я… Боже! — выдохнула ошеломленная Лаки.
— При чем тут Бог? — недовольно фыркнула Флаффи. — Ему, наверное, не очень-то нравился мой образ жизни и способы, какими я достигла своего финансового благополучия. Впрочем, теперь я уже слишком стара, чтобы причинять ему беспокойство, и считаю это искуплением своих грехов. Поскольку я не
Неожиданно Лаки разрыдалась, и Флаффи почувствовала, что тоже сейчас заплачет. Она сдерживалась изо всех сил, но через несколько секунд обе подруги рыдали друг у друга на плече.
— У меня никогда не было детей. Это единственное, о чем я сейчас жалею, — сказала Флаффи. — По возрасту ты годишься мне во внучки. Поскольку у меня никогда не было семьи, а ты свою потеряла, я подумала, почему бы нам с тобой… не объединить свои усилия?
Продолжая плакать, Лаки прижималась щекой к морщинистой щеке Флаффи. Все ее тело сотрясали рыдания.
— Тебе пришлось нелегко, девочка моя, так ведь? — тихо спросила Флаффи.
Лаки кивнула, не переставая всхлипывать.
— И мне тоже, — пробормотала старушка. — Вот почему я к тебе так сильно привязалась. Мы с тобой одной породы — вечные борцы за справедливость, готовые любой ценой отстаивать свои жизненные принципы…
Улыбнувшись сквозь слезы. Лаки тихо сказала:
— Иногда я не совсем понимаю тебя, Флаффи, но очень люблю, и это чистая правда…
Флаффи довольно улыбнулась, став на мгновение похожей на Грету Гарбо в старости, и ответила:
— Вот это мне и нужно! Я больше не хочу жить в полном одиночестве. Пока я жива, ты будешь жить у меня на правах лучшей подруги, а когда я умру, все это станет твоим.
Обхватив двумя руками шею старушки, Лаки прошептала:
— Не говори о смерти… Не бросай меня… Все, кто мне дорог, уходят от меня…
— Ну, не все, — категорически возразила Флаффи. — Одного дорогого тебе человека ты сама от себя оттолкнула.
— И сейчас горько жалею об этом и буду помнить о нем всю свою жизнь, — отвернулась Лаки. — Если бы я могла начать все сначала, все было бы по-другому… Но теперь уже слишком поздно. Мне придется прожить оставшуюся жизнь с мучительным сознанием непоправимой ошибки…
При этих словах сердце Флаффи радостно забилось. Слава Богу! Значит, Лаки не станет сердиться на нее за то, что она собиралась сделать. Кто знает, может, ей удастся вновь соединить два любящих сердца?
— Ничего, деточка, все утрясется, — пробормотала она с таинственным видом. — А теперь поторопись, иначе опоздаешь на самолет! Вызови такси и поезжай с Богом! Чем скорее ты улетишь, тем скорее вернешься. А к твоему приезду я непременно приготовлю что-нибудь вкусненькое!
Не выдержав. Лаки рассмеялась.
Наскоро расцеловавшись на прощание, подруги расстались. Спустя некоторое время Флаффи осталась одна с сознанием собственной вины за то, что нарушила слово, данное Лаки. Она обещала Лаки, что Ник
— Боже мой, — пробормотала она, усаживая своего кота на колени и поглаживая его черный пушистый мех. — Хоть ты, Люцифер, помурлычь для меня… Заставь меня поверить, что я поступила правильно…
Выгнув спину, кот недовольно зашипел, и Флаффи не долго думая сбросила его на пол.
— Ну и проваливай отсюда! — сказала она. — Очень ты мне нужен, как бы не так! Я уже не та одинокая старуха, какой была раньше. Теперь у меня появились друзья. Вот так-то!
Отскочив от разгневанной хозяйки, капризуля кот бросился наутек. Два старых врага давно привыкли во всем противоречить друг другу, заключив что-то вроде молчаливого соглашения: каждый имел право на свой характер.
Негромко ойкая, Лаки ерзала на кожаном сиденье, пытаясь найти положение, в котором старые пружины не впивались бы в ее тело. Сидевший за рулем пожилой мужчина улыбался и подмигивал ей, одновременно заставляя машину послушно взбираться по крутому склону холма.
Всю дорогу от Нэшвиля до Крейдл-Крика Лаки пришлось провести в тесной кабине грузовика вместе с шофером и его помощником. Это было не слишком приятно, но выбирать не приходилось.
Шоферу и его помощнику хорошо заплатили за работу, поэтому их нисколько не стеснило присутствие в кабине хорошенькой, хотя и неразговорчивой женщины.
— Я работаю на фирму «Памятники из Нэшвиля» вот уже двадцать два года, но эта поездка самая длинная из всех, что мне довелось сделать.
— Да, несомненно, — кивнула Лаки. За время довольно долгого путешествия из Нэшвиля в Крейдл-Крик она уже несколько раз слышала от него эти слова. Многотонный грузовик послушно взбирался по склону холма к шахтерскому городку.
— Кажется, скоро будем на месте, — пробурчал помощник шофера.
— Да, похоже, что так, — кивнула Лаки, с трудом подавляя присутствие тошноты. Ее сильно укачало.
Возвращение в родной Крейдл-Крик не взволновало ее. Что могли ей сделать местные жители, чего уже не делали, когда она здесь росла? Как только на могиле Джонни Хьюстона будет установлен привезенный ею памятник, она тут же уедет из этого городка в Нэшвиль, чтобы первым же рейсом вернуться в Лас-Вегас.
Когда перед машиной замаячили первые постройки, она крепко сжала в пальцах небольшую плоскую коробочку, которую всю дорогу держала в руках.
— Вот это да! — вырвалось у помощника, когда он стал приглядываться к городку, куда въехала их машина. Бросив взгляд на Лаки, он сказал извиняющимся тоном: — Простите, мисс… это я от удивления…
В ответ Лаки кисло улыбнулась.
— Ничего страшного. Чем скорее мы закончим дело, тем лучше для всех нас.
Звучный рев двигателей многотонной машины заставил жителей городка поспешить к окнам, чтобы посмотреть, кто это приехал. На борту грузовика была яркая надпись: «Памятники из Нэшвиля».