Ставка на проигрыш
Шрифт:
Да, точно! На мисс Наташе было белое платье с сиреневой косынкой!
Так, так, так. Подполковник Огурцов говорил, что англичан привез на пристань лимузин и его пропустили к самому трапу. Такси с прибалтами и украинцами задержали на КПП у стройки, а лорду позволили проехать прямо по набережной…
Но стоит ли об этом думать, голову ломать? Родные органы совершенно точно тут и без меня расстарались и все вопросы сняли. Например, расспросили шофера лимузина и узнали, все ли его пассажиры прибыли на борт «Мадемуазели» одновременно и вместе. Не подсаживался
А если лорда привез лимузин посольства Великобритании? Если все они там, включая шофера, насквозь шпионы?!
Нет, чепуха. Ни один шофер из посольства не разыщет в провинции заштатный недоремонтированный речной вокзал и пристань, к которой нужно ехать окружными путями. Водитель, скорее всего, из аборигенов был…
А если все же – нет? Мог лорд приехать на посольском лимузине в город, остановиться в гостинице, а потом, подхватив мистера Гримсби, ехать в порт?
Мог.
Ну почему вредный Андрей Павлович не позволил подполковнику Огурцову дать мне взглянуть на донесение капитана Сидорова хотя бы одним глазком?! Сейчас я хотя бы знала, рассматривали ли англичан как вероятных шпионов или нет!
Позвонить Михаилу Николаевичу и поделиться догадками?
Позвонить я и так обещала. После разговора с «утопленницей»… Но вот делиться догадками?..
А, где наша не пропадала! Выдам все в виде фактов – дама в уборной, белое платье, Наташа-переводчица, Гримсби вроде бы русский знает и так далее, – пусть обо всех вероятностях сами рассуждают. Наше дело маленькое – снаряды на передовую подносить и к пушкам не приближаться.
Я внимательно просмотрела оставшиеся три снимка – Марченко в баре, Марченко у кактусов, Инесса на фоне утопающего в реке солнца, – выключила компьютер и пошла в ванную комнату секретно связываться с органами контрразведки. Закрыла дверь на задвижку, включила воду и, сев на крышку унитаза, разыскала в памяти мобильника строчку из циферок с припиской «дядя Миша»:
– Алло, Михаил Николаевич. Добрый день, Софья беспокоит.
– Здравствуйте, Софья. Как у вас дела?
Голос у подполковника был грустный, я немного попереживала за его погоны и пустилась докладывать:
– У меня есть серьезные основания подозревать, что госпоже Марченко помогли упасть за борт.
– Почему? – чуть менее грустно поинтересовался Огурцов.
– Во-первых, она кое-что видела. Во-вторых, у нее странные болевые ощущения в области шеи. Синяка нет, но болит. И момент падения она не помнит…
– Давайте подробнее, – попросил подполковник. – Что она видела?
– Женщину, заходившую в мужской туалет, – отрапортовала я и вкратце, без домыслов, но с деталями, изложила всю историю. О том, как Инесса бестолково искала мужа, как в дверь барабанила и как потом за борт рухнула. Рассказала и в итоге спросила: – Курьер мог быть переодетой женщиной?
– Подобную вероятность мы не рассматривали, – признался разведчик.
– А в сообщниках у курьера могла быть женщина?
– Прикрытие… – пробормотал подполковник. – Может быть, может быть…
– Да. Хотя в самых подозрительных только двое. Но вообще-то кто-то еще мог переодеться к вечеру. Так что никакой уверенности нет.
– Понимаю, – согласился Огурцов, и я заметила, что голос у него снова стал грустным.
– Михаил Николаевич, у вас что-то случилось?
Подполковник не ответил, и я, вся похолодев,
задала вопрос, с которого в принципе собиралась начать разговор:
– Алеша Сидоров? Его нашли?
– Да.
– Он жив?
– Нет.
– Его убили? Курьер убил?!
Подполковник снова выдержал паузу, вздохнул тяжко и продолжил:
– Софья Николаевна, – начал официально, – честно говоря, я уже сам хотел вам звонить. – Помолчал еще немного и произнес: – Я хочу, чтобы вы сошли на берег.
– Зачем? Все так плохо?
– Плохо, – признался подполковник. – И в целях вашей же безопасности я настойчиво предлагаю вам сойти на берег. Если хотите, мы пришлем вам телеграмму о болезни кого-то из близких.
– Не надо, – отрезала я. – Как погиб Алеша Сидоров?
– Его забили насмерть.
Думаю, этой формулировкой подполковник Огурцов хотел нагнать на меня жути. Сделать покладистой, послушной и заставить изменить решение. И в чем-то результата он добился, мне стало так страшно, что мороз прогнал по спине взвод крупнокалиберных мурашек, я перешла на шепот и спросила в трубку:
– Курьер забил?
– Алешу нашли в кустах невдалеке от той тропинки. Она огибает порт и идет к пивному ларьку. Там всякий сброд собирается, точка криминогенная, милиция постоянно на рейды выезжает… Так что сейчас только идут поиски возможных свидетелей…
– Так это вообще могла быть случайность! Алексей мог на каких-то отморозков нарваться!
– Нет. Это практически исключено. И потому я вновь взываю к вашему благоразумию.
– Подождите, Михаил Николаевич! Алешу ограбили?
– Да.
– Удостоверение нашли?
– Оно осталось в каюте Алексея.
Я стремительно провентилировала, прогнала в голове новую информацию и молитвенно сказала трубке:
– Михаил Николаевич, прошу вас, я понимаю, что, разговаривая со мной, вы нарушаете корпоративные установки, но, тем не менее, прошу: ответьте, пожалуйста, на один мой вопрос. Только – один!
Подполковник отозвался не сразу. Сначала повздыхал, посопел и только после сказал:
– Хорошо. Что вы там еще придумали?
– Ничего особенного. Как вы думаете, Михаил Николаевич, груз все еще на корабле?
Секунд на десять мой вопрос повис в воздухе. Растянулся по сотовым каналам на километры, прошел по точкам соединения и вернулся кратким ответом:
– Да.
С моего языка срывались, летели в бой вопросы: «А от чего такая уверенность? А не убили ли Алексея Сидорова потому, что он застал курьера в момент передачи груза по цепочке?» Но я молчала. Молчала и думала.