Ставка на проигрыш
Шрифт:
– Пойдем, – согласилась я, и мы пошли по знакомой до оскомины тропе. Вдоль левого борта, зигзаг по корме, и снова в путь.
– Ты, наконец, свои дела закончил? – потираясь щекой о его плечо, спросила я.
– Не совсем, – внезапно нахмурился Туполев. – У китайцев строгая иерархия, договор еще наверху прокачивают.
– А-а-а, – протянула я и уткнулась в его плечо уже носом.
– Замерзла?
– Немножко.
– Тогда пошли в каюту.
Какая все-таки удобная форма общения – бизнес-круиз! От прогулки вдоль реки два шага до постели, и министр,
Вернуться в каюту и радостно заняться сексом после шампанского не получилось. Раздеваясь, Туполев машинально включил компьютер, одновременно с этим пропищал его подлый мобильник, и любимого позвали трубы.
Я с грустью подумала – неужели этого я хочу от семейной жизни?! – и тихой, не получившей даже отеческого поцелуя мышью пошлепала на свою половину.
И как тут девушке не одичать?! Как шпионажем не увлечься?!
Я привычно переоделась в черный ниндзя-костюм и, напевая «нас извлекут из-под обломков», направилась дозором обходить посты. Короче, в бар при ресторане отправилась.
Поднявшийся сильный ветер устроил приличную боковую качку, волны глухо лупили в правый борт, и, кажется, собирался дождь. Практически впервые за все путешествие. Несерьезную морось два дня назад за осадки даже принимать было обидно.
Я перешагнула порог бара: рыжий парень переставлял что-то за стойкой, четыре китайца увлеченно о чем-то лопотали, невозмутимо спокойный Тарас Ваценко потягивал пиво в углу, занавешенном перьями пальм. Я посмотрела ему в глаза и сразу все поняла.
Вот бывает же такое. Не надо даже междометий, достаточно лишь взгляда, и все становится понятно. Он знает, что я знаю, я знаю, что он знает.
Киноафиша, очередь у касс…
Почувствовав, как мурашки подняли по всему телу дыбом крошечные волоски – мне показалось, что ниндзя-костюм даже раздулся слегка, – я подошла к стойке, вскарабкалась на высокую треногу табурета и сиплым чужим голосом попросила бармена:
– Шампанское. Брют. Пожалуйста.
Веснушчатые руки проворно выудили из холодильника нераспечатанную бутылку, глаза под рыжими ресницами отправили вопрос: «Абрау», брют, устроит? Я кивнула и услышала, как хрустнули, словно выстрелили, сведенные страхом шейные позвонки. Я чувствовала, как под взглядом Тараса разогревается моя спина, пылают уши и щеки цветут шлепками алых пятен.
– Позволите? – раздался вкрадчивый баритон у левого, чуть более загорелого бока.
Я, не глядя, кивнула и отпила первый глоток холодного, с едва заметной горчинкой шампанского.
Тарас сделал бармену круговой жест пальцами – повторить, дождался, когда перед ним появится новая порция пива в запотевшем бокале, попил его со всем удовольствием и вновь обратился ко мне, застывшей не хуже жены Лота.
– Чем занимаетесь, Софья?
– Бытовой химией торгую, – хамски храбро ответила я и под эти слова развернулась к курьеру всем телом. Оседлала стул на жокейский манер, руки между расставленных бедер, и начала в упор рассматривать круглое безбровое лицо, мясистый нос картошкой, бесформенные
– И как успехи? – не отводя взгляда и пряча предупредительно-острую сталь в усмешке, полюбопытствовал Тарас.
– Жду предложений.
– И дорого просите?
Игра в невинные завуалированные вопросы стремительно набирала обороты.
– Ох, много, Тарас Нестерович, ох, много.
– И не боитесь на бобах остаться?
– Нет. Товар уж больно хорош.
– Ну-ну. Смотрите не зарвитесь, Софья.
Я подняла брови, взяла со стойки бокал с шампанским и, делая глоток, посмотрела на «клетчатого». Задавать глупые вопросы вроде – это угроза? – я не стала. Не тот противник, за рупь за двадцать не возьмешь.
– Ну что ж. Желаю спокойных снов, – все с той же усмешкой произнес Тарас, грузно сполз со стула и, ловко попадая ногами в такт качке, покинул бар.
«Мамочки родные!! – красными буквами вспыхнуло в мозгу. – И это все?! А где же «Я готов к обмену»? Где хитрые уловки? Где игра интеллектов?!» Я остолбенело смотрела на колышущиеся перья пальм, потом развернулась к стойке и, чувствуя сильную жажду, выхлебала весь бокал до донышка.
Черт. Ничего не понимаю! Почему он обрубил контакт?! Почему не двинулся дальше?! Контейнер ему уже не нужен?!
Или я что-то сделала неправильно? Напугала, оттолкнула…
Ну нет же!! Я все делала правильно! Чем я могла его оттолкнуть?!
Сижу тихо, пью шампанское, бытовой химией торгую. Он, что характерно, тоже на свободе пиво хлещет…
Никто его не трогает, не обыскивает, не допрашивает… Из моего телефона он уже знает, что я ни с кем не состою на связи, не докладываю…
Он должен быть спокоен!
Я – одиночка!
Тогда почему он ушел? Почему не стал договариваться?
Нет, этих игр мне не дано понять. Человека не трогают, дают ему спокойно поплавать, а он колеблется.
…Китайцы за моей спиной шумно двинулись к выходу, я быстро сунула бармену пластиковую карточку гостя для оплаты, получила ее обратно и, пристроившись в кильватере раскосых бизнесменов, закачалась в сторону лестницы на нижнюю палубу.
Бизнесмены, на мое пугливое счастье, сразу по своим каютам не разбрелись, а остановились поголосить в коридоре. Так что я, обогнув их компанию, добралась до двери с табличкой 12б без всяких приключений и «нечаянных» встреч.
Туполев был жив. Здоров. И продолжал работать за компьютером.
Я послонялась по моей каюте – вроде бы надо Огурцову позвонить, но в голове такой сумбур, что требуется цензура, – потом включила компьютер, принтер и быстро распечатала два снимка Тараса Нестеровича из последних запасов Инессы Львовны.
Распечатала, выключила технику и, закусив карандаш, уставилась на верхнюю фотографию.
Почему раньше, да и сейчас, надо признаться, из Тараса Нестеровича не получался вылитый «клетчатый»?
Почему?
Лихо, в несколько штрихов, я начертила на лысой голове Тараса кепку, приладила ему очки и патлы сереньких волос, полюбовалась произведением, вспомнила оригинал и снова удивилась.