Ставка на совесть
Шрифт:
— Ладно, расследуйте, карайте, воспитывайте. С моей стороны… Если понадобится помощь, прошу без всякого стеснения, — и он широким жестом обвел свой небольшой прохладный кабинет, как бы приглашая следователя входить сюда, когда тому будет угодно.
2
«И как они ориентируются в этих джунглях?..» — удивлялся Ивин, бодро шагая вслед за посыльным. Настроение у следователя поднялось: наконец-то все формальности, связанные с хождением по
Через лесную чащу посыльный вывел Ивина к длинному ряду палаток, разбитых на открытом месте. Пологи палаток были задраны. От брезента, как от жаровень, поднимался горячий воздух. И хотя вдоль линеек курчавились зеленые шапки молодых липок и берез, тень от них солдатских жилищ не захватывала. Ивин подумал: «Лес рядом, а палатки на солнцепеке. Почему? Для порядка?» На задней линейке Ивин увидел длинное, низкое, со множеством дверей помещение, напоминавшее коммунальный сарай.
— Вот здесь, товарищ капитан, — произнес посыльный первые за время пути слова. — Разрешите идти?
— Да. Спасибо. Теперь сам найду.
Однако ни комбата, ни его заместителей Ивин в штабе не нашел: все были в поле. Зато ему удалось встретиться с командиром первой роты. Расстегнув ворот гимнастерки, Кавацук сидел за столиком в тесной комнатушке, большая часть которой была занята различным ротным имуществом. Здесь помещались и канцелярия и кладовая. Ивин назвал себя. Кавацук встретил следователя без удивления и пугливого напряжения, какое в подобных случаях появляется у некоторых. Он молча ждал, что скажет пришедший. Тот без приглашения сел на табурет и сказал:
— Ну и жара!
— Еще не то будет, — пообещал Кавацук и отодвинул от себя большой лист бумаги с расписанием занятий.
— По собственному опыту знаете? — дружелюбно спросил Ивин.
— Чужим не пользуюсь.
— Давно здесь?
— Пять лет.
Отвечал Кавацук без видимой охоты. Ивин понял: с таким нужно разговаривать без обиняков.
— Я к вам по делу.
— Какой бы дурак шел сюда в такое время без дела?
«Резонно», — отметил Ивин и попросил рассказать, как произошло ЧП. Выслушав скупое объяснение капитана и задав ему несколько уточняющих вопросов, Ивин пожелал взглянуть на карточку взысканий и поощрений рядового Сутормина.
— Старшина, — бросил Кавацук через плечо, — найди там карточки.
Скрипнула койка, и из-за байкового одеяла, служившего занавесью, выглянул старшина, взлохмаченный, с заспанными глазами, в линялой майке.
— Вот, — он протянул пачку карточек и скрылся за одеялом. Снова скрипнула койка.
Кавацук послюнил большой и указательный пальцы и стал перебирать карточки на манер кассира, считающего деньги. Ивин молча наблюдал за ним. Было тихо. На запыленном окошке нудно зудела муха.
Кавацук нашел карточку Сутормина и подал ее Ивину:
— Тяжелый солдат. Всю роту назад тянет.
Ивин взял карточку.
— Убедились? — проговорил Кавацук и добавил таким тоном, словно следователь не мог не разделять его точки зрения: — Каким пришел он в армию, таким остался… Одна беда с ним. Сейчас его в роте нет — так просто все отдыхаем.
Ивин, ничего не сказав, продолжал изучать взыскания, наложенные на Сутормина за два года службы.
— Неужели как-то иначе нельзя было воздействовать? — недовольно проговорил Ивин.
Кавацук повернулся к нему всем корпусом:
— Вы когда-нибудь командовали ротой?
— Нет.
— То-то… Со стороны оно всегда…
Тон реплики уязвил Ивина. Он резко сказал:
— А вы пытались подобрать ключи к этому человеку?
— А… — вырвалось у Кавацука.
Ивин хотел было объяснить, что вскрывать причины нарушения законности, предупреждать эти нарушения — обязанность военных следственных органов. Но колючая неприветливость командира роты удержала его, и он стал задавать вопросы о Сутормине: какой у того характер, как себя вел Сутормин, с кем дружил. Кавацук отвечал, не вдаваясь в подробности.
— В каких отношениях Сутормин был с Ващенко?
— В нормальных.
— Они не ссорились?
— Кто их знает…
— О таком человеке следовало бы знать.
— У меня их целая рота.
Чрезмерно лаконичные и не всегда вежливые ответы капитана Кавацука стали раздражать Ивина. «Как так, командир роты, к тому же немолодой, и ничего толком о своих подчиненных не говорит!» Ивин решил прекратить беседу и спросил, где можно увидеть непосредственных начальников Сутормина.
— Лейтенант Перначев на гауптвахте…
— За что? — удивился Ивин.
— За то самое… Не обеспечил безопасность. А командир отделения сержант Бригинец на занятиях.
— Когда освободится?
Кавацук поглядел на часы:
— Через тридцать пять минут.
— Не скоро. — Ивин забарабанил пальцами по столу. — Нельзя ли его вызвать?
— Можно. У нас все можно.
Кавацук нехотя поднялся, вышел, распорядился разыскать Бригинца и вернулся в канцелярию.
Некоторое время оба молчали. Кавацук, считая, что гостя надо чем-то занять, сказал:
— Таких, как Сутормин, я бы к армии на пушечный выстрел не подпускал. Какая от них польза? Мало сказать, сколько крови он всем перепортил, так теперь человека чуть не угробил. И какого человека!.. — Кавацук сокрушенно умолк и невидяще посмотрел в окно. Ивин почувствовал, что командир роты, показавшийся ему вначале равнодушным и даже черствым, на самом деле глубоко переживает случившееся.
— Товарищ капитан, — обратился он к Кавацуку, — когда придет командир отделения, мне необходимо будет побеседовать с ним наедине. Где я смогу это сделать?