Ставок больше нет
Шрифт:
– Мы должны предупредить русских! – опять раздраженным тоном перебил его собеседник.
16.
– То, что я тебе сказал про армию – не шутка. Как я погляжу, парень ты чрезвычайно шустрый. За тобой нужен глаз да глаз… Располагайся. Чувствуй себя, как дома. И не забывай, что здесь, в Кремле, ты в гостях…
Анатолий Геннадиевич показал Антону на диван, стоявший у стены. Рубцов нехотя уселся. В компании спецслужбиста чувствовал себя в большой опасности. Но деваться некуда. Еще интриговала фраза про то, что президент не все ему сказал.
Он заперт в средневековой крепости
Память и воображение легко унесли из стен кабинета, где все, начиная с хозяина, было враждебно… Громады островерхих башен, – неприступные и величественные, – возвышаются над городом. От них словно бы исходит некая энергия – она отбрасывает прочь от кремлевских рубежей бурное море столичной жизни. Здесь, внутри стен, свои события, о которых не всегда становится известно людям, не имеющим пропуска в ворота под башнями. Рубцов попытался представить узкие и длинные ходы на зубчатых стенах – каким видятся кремлевские постройки оттуда?..
Железо покатых кровель, выкрашенных зеленой краской, тут и там узкие вентиляционные трубы под металлическими «домиками», защищающими от дождя… Бело-золотой «столп», видный отовсюду. И над всем этим едва различимой дымкой стелется ужас… Россия выходит на новую кривую. Этот отрезок ведет ее в… Ничто!..
Анатолий Геннадиевич подошел к телефону, снял трубку, набрал несколько цифр и отрывисто бросил в микрофон:
– Давай, неси, как я сказал… – швырнув трубку обратно на рычаг, повернулся к Антону. – Я уже распорядился: люди едут в твой военкомат. Получишь повестку на руки в течение часа. Можешь считать себя призванным на действительную воинскую службу. С этой минуты. С вытекающими последствиями. Небось, косишь от армии еще с семнадцати лет?.. Как видишь, армия оказалась проворнее!..
– Я – офицер запаса. Я не косил!
– Твой начальник теперь – я. Холмогоров Анатолий Геннадиевич, полковник.
– Не имеете права!.. У меня другая военная специальность. Я – ракетчик.
Едва Рубцов произнес это, дверь просторного кабинета, отделанного дубовыми, в человеческий рост панелями, отворилась. Оба повернули головы…
На пороге появился человек в штатском – одна из «морд», которые стояли в сторонке, когда Антону развязали глаза в Зимнем саду… Согнувшись в поясе, «морда» катил перед собой тележку-столик, – на нем стояли две больших лаковых коробки из дерева.
– Очень хорошо. Мне ракетчик как раз и нужен!.. – со злостью сказал, отвернувшись от «морды» Холмогоров. – Если не хочешь стать дезертиром, выполняй мои указания, без ведома не отлучайся ни на шаг… Понял?!
Антон не ответил.
Скрипя колесиками тележка, толкаемая «мордой», оказалась возле дивана.
– Все как я велел?! – грозно спросил верзилу Холмогоров.
«Морда» красноречиво вытаращил глаза и сдвинул губы в трубочку. Брови взметнулись вверх. Коротким взмахом руки Анатолий Геннадиевич отпустил его. «Официант» удалился.
Спецслужбист стремительно подскочил к тележке, снял с одной из коробок лаковую крышку.
– Жрать хочется!.. Такие дела, а организм требует по часам! Привычка!.. – лицо Холмогорова немного смягчилось.
Рубцов с изумлением таращился на содержимое лаковой коробки. Внутри была разделена крестообразными перегородками на четыре одинаковых
В левом дальнем на аккуратном прямоугольнике специальной бумаги покоились две обжаренных в скляре гигантских креветки, по ломтю маленького сига и кальмара. Рядом – куски бифштексного растения и съедобные грибы. Насколько понимал Рубцов, это была «темпура» – японское блюдо, которое изначально было перенято жителями страны восходящего солнца от португальских моряков. Подобным способом – в скляре – те любили готовить все, что попадалось под руку – главным образом овощи и морепродукты. Антон пробовал «темпуру» единственный раз и потом подробно изучил рецепт этого блюда. Уж больно она ему тогда понравилась!
В левом ближнем прямоугольнике лежал рис, слепленный в форме кроны распустившегося вишневого дерева.
Еще в одной ячейке – соевый творог, небольшие кусочки нарезанной тыквы, фасоль. В четвертом отделении – ломти сырой рыбы и листья какого-то, особым образом приготовленного растения.
– Да будет тебе известно, я двадцать лет занимаюсь дзюдо…
– Лучше бы книжки читали!.. – Антон саркастически усмехнулся.
Холмогоров пропустил замечание мимо ушей.
– Так что интерес ко всякой японщине у меня, можно сказать, профессиональный, – продолжал Анатолий Геннадиевич. – Но с кухней японской до определенного момента познакомиться вплотную случаев не было. Так, знаешь, был в паре ресторанов… Но как-то неудачно, – в голосе агента впервые за все время зазвучали человеческие нотки. – А тут, помнишь, на праздновании юбилея Победы…
– А что на праздновании юбилея?..
– В Кремле был большой прием, пригласили большую японскую делегацию во главе, как ты сам понимаешь, ни с кем-нибудь… С самым главным самураем – премьером-министром Дзюнъитиро Коидзуми. Я его хорошо разглядел… Если помнишь, для каждой делегации специально приготовили национальные блюда их страны. Конечно, особый шик – представить в Кремле японскую кухню. От лучших поваров в Москве. Тогда я ее и распробовал!.. Теперь – неизменный почитатель… Этот сундучок, что б ты знал, называется шокадо-бенто, для нас привозят из одного ресторана…
– И на много таких ужинов хватает зарплаты полковника?.. – язвительным тоном поинтересовался Рубцов. – Могу поговорить с президентом?..
– Ишь ты!.. Вы, господин Рубцов, все-таки зазнались!.. Нет, не можешь, его больше не увидишь…
Антон вскинул глаза.
– В живую не увидишь, – поправился Анатолий Геннадиевич. – Только по телевизору или на фотографии в газете. Больше вам встречаться ни к чему. Всю работу с тобой сделаем сами. И эта встреча была не нужна… Если будешь так себя вести, не увидишь президента и на фотографии. В гарнизонной тюрьме, в которую помещают до суда дезертиров, у арестантов нет ни газет, ни телевизора. Впрочем, будешь вести себя хорошо… – все же Холмогоров говорил теперь с Антоном без прежней жестокости в голосе.
Отношение после встречи с президентом переменилось – это Рубцов чувствовал.
– Чего не сказал мне президент?..
– Чего?.. – Анатолий Геннадиевич прищурился. – В предсказании говорилось, что ты… В общем станешь обладателем половины мировых богатств. Получается, под моим началом проходит службу без нескольких часов суперолигарх!.. Представляешь, каким-то непостижимым образом тебе станут принадлежать пятьдесят процентов акций Газпрома, Лукойла, Сибнефти, Транснефти… Да что там их, половина Майкрософта и Дженерал Моторз – тоже твоя!.. Я в это не верю…