Ставок больше нет
Шрифт:
– По-прежнему ровным счетом ничего… Власть земных царей обречена… Так… – Антон взглянул на президента. – Скоро и вы, и ваш друг Джордж Буш и два огромных мировых государства исчезнут?..
– И ты исчезнешь вместе со всеми. Так что и в твоих интересах разгадать загадку. Почему это происходит?
Медленно, хватаясь за стены узкого лаза руками, Вержбицкий перебрался в орбитальную станцию. Титов так и не успел связаться с ЦУПом.
Лицо «гостя» было странно-застывшим. Посмотрел на командира экипажа, ничего не сказал. Перевел
– Сэм, – голос его дрожал. – У нас десять секунд… Быстро решай… Сейчас перелезешь в корабль, все увидишь… Я не могу обернуться… Ты поймешь, в чем дело…
– Что такое?!.. – голос Джонсона от волнения прозвучал хрипло и неестественно. Вместо Вержбицкого он уставился на командира.
Решение должен был принять Титов.
– Скорее! – закричал Вержбицкий. – У нас остаются секунды! Мы все погибнем!..
Не выдержав Джонсон ринулся обратно в корабль.
Титов сделал какое-то непроизвольное движение руками, дернулся всем корпусом, но остался стоять на месте.
Едва американец проскочил узкий проход, Вержбицкий ринулся к люку, сильными, точными движениями закрыл его. Джонсон не мог вернуться обратно.
– Что ты делаешь?! Что происходит?!
Обернувшийся «гость» увидел расширенные от ужаса глаза командира.
– Мы должны удалить его. Сейчас я тебе расскажу… Выключи связь. Иначе погубим ребят. Все началось, едва… Коля, обернись!
Свод прогнулся, стремительно преодолел точку, – до нее пружинящая сила еще могла вернуть его в прежнее положение. Сухой хруст…
Студенистые сгустки разорваны, густая сеть мягких трубочек – сквозь них насос все еще прокачивал бурую жидкость – повреждена во многих местах. Один кусок серой массы оказался отрезанным от главной ее части.
Химическая реакция, питавшая собой движение положительных и отрицательных зарядов по поверхности тысяч маленьких глянцевых озерец, пошла на убыль.
Но странно – электрические единицы заметались от одного берега до другого с удвоенной силой. Их становилось больше и больше, они сбивались в бесформенные рои – те не находили себе места, перескакивали за миг через десятки озер. В конце разваливались, мгновенно разбегались в разные стороны. Тут же находили новый берег озера, отталкивались от него, пускались в путешествие, сбиваясь с другими частицами в новый огромный и непрочный рой.
Клокотание химических пузырьков в прибрежных зонах глянцевых озерец полностью прекратилось, – кусок серой массы больше не получал припасов, путепроводы, по которым они поступали, пусты… Последние бесформенные шарики розового цвета сгорели коксом в химических топках. Холод, безмолвие!..
Все истеричнее становилось метание электрических роев. Вдруг оно остановилось. Каждая частица замерла там, где застало ее это мгновение.
Какую-то секунду электрозаряды существовали, как детали фотографического снимка. Потом исчезли.
Подсознание Титова прекратила свою доселе неугомонную работу. Сознание же было мертво давно. Командира космической станции не было в живых.
Через несколько минут в сером рыхловатом сгустке началась новая, какая-то странная электрическая жизнь. Заряды, как пьяные, описывали непонятные дуги и исчезали. Появлялись новые.
Гараничев стремительно подошел к столу:
– Вставайте, Китаев!..
Не произнося ни слова, сотрудник «Гранита» продолжал таращится на офицера в штатском.
– Выведите этого!.. – бросил Гараничев «мордам», показывая на «спортсмена».
– Кто вы такие?.. – вяло проговорил тот, но, не дожидаясь, пока незнакомцы потащат его к двери, сам, точно ноги его вмиг стали ватными, медленно вышел за дверь. Только один раз, у самого порога, он взглянул на пожилого коллегу.
– Не тяните время! – сказал тому Гараничев, когда «спортсмен» удалился и один из «морд» прикрыл дверь.
Теперь Китаев смотрел на Гараничева с нескрываемой ненавистью.
– Он все равно придет!.. – негромко проговорил он. – У него будут толстые, как у слона, мохнатые, как у льва лапы, а из пасти станут вырываться ужасные языки пламени. И он уничтожит всех вас!.. И тогда Спаситель вернется! И мертвые восстанут из гробов!.. И я восстану!.. Я приду за тобой! – последние слова Китаев прокричал, выхватывая из кармана какую-то капсулку. Гараничев схватил его за запястье, но было поздно. Пальцы уже коснулись приоткрытых губ. Стеклянная капсула с ядом была во рту. Китаев сжал зубы. Раздался отчетливый хруст.
Гараничев ослабил хватку. Пожилой ученый-атомщик спокойно посмотрел на него, произнес «Я восстану из гроба!» и рухнул со стула. Все было кончено…
60.
Металлический шар со следами окалины на боках впечатался в грунт. Рядом валялся парашют. Поднявшийся ветер трепал его.
Смотревшие на него три человека в запыленной военной форме не двигались с места.
– Он не должен был упасть в этом квадрате…
Не обращая внимания на слова лейтенанта, майор двинулся к спускаемому аппарату. Его перепачканные в грязи сапоги тяжело придавливали и без того распластанную по земле промерзшую траву. Двое – тот что говорил только что и веснушчатый маленького роста солдат – пошли следом.
Уже у шара майор посмотрел на них: подчиненные явно трусили, – с удовольствием сбежали бы отсюда. Он фыркнул и вплотную приблизился к огромной черной «икринке».
– Навалимся! – велел он лейтенанту и солдату, хватаясь за рукоять, с помощью которой распахивался люк…
…Через пятьдесят минут непрерывных усилий, – все трое были мокрыми от пота, – заклинившая металлическая «тарелка» сдвинулась с места. Майор ухватился за нее обеими руками и с силой рванул на себя. Зев, обгорелый от трения в атмосфере, раскрылся и чрево шара предстало перед ними.
– Вспомни Библию. Откровение Иоанна. Конец света… – президент встал из-за стола и заходил вдоль стены. – Апокалипсис. Реки крови, моря огня, Зверь с мохнатыми лапами… Он уничтожает царства, губит людей. Имя ему – Революция, Разрушение, Разруха, Смерть, падение Царств… Тысячи детей остаются сиротами…
– Подождите!.. – Рубцов закрыл глаза. Несколько долгих мгновений он сидел так. Потом взглянул на президента. – Вчера я догадался!.. Но это невозможно!..