Стая Воронов
Шрифт:
— Как раз вовремя! — крикнула Джуни и потянулась вперёд, чтобы положить себе на тарелку немного овощей.
Рейвен закрыла рот и смотрела, как её сестра накладывает еду на свою тарелку. Джуни, печально известная ненавистница салатов, добровольно выбрала что-то зелёное, чтобы поесть. Что, чёрт возьми, происходит в Тёмном мире?
Майк закатил глаза.
— Она ест "здоровую" пищу, потому что Робби Фезердебилу нравятся "здоровые" девушки.
Он использовал воздушные кавычки, когда говорил.
— Кто такой Робби
— Физермор! — вырвалось у Джуни, потом она покраснела.
— Неважно.
Майк махнул рукой над картошкой.
— Он просто самый красивый, умный и…
Майк застонал достаточно громко, чтобы заглушить остальные прилагательные Джуни.
— Эй, — Рейвен ткнула Джуни в шею. — Твой засос прекрасно заживает.
Её сестра оттолкнула её руку.
— Это была сыпь.
— Конечно. Конечно.
— Так и было! Доктор решил, что это новое моющее средство. Мама переключилась на старое, и это проходит.
— Я же тебе говорил, — проревел Майк с расстояния в два фута.
— Присаживайся, дорогая, — улыбнулась мама. — У нас есть особое угощение на сегодняшний вечер.
— Не то чтобы я жалуюсь, но почему? — спросила она, занимая свободное место рядом с Майком. Обычно Джуни сидела здесь.
От её брата исходил лёгкий запах. Она наклонилась и понюхала его. Пот, сахар и пицца пропитали его любимую футболку с металлической группой в неприятном сочетании. Рейвен отпрянула.
— Когда ты в последний раз принимал душ?
— Приближаются промежуточные экзамены. Отвали.
Он свирепо посмотрел на неё и выхватил у Джуни блюдо с рыбой. Это было похоже на палтуса, любимого Рейвен. Его взгляд скользнул по её влажной рубашке. Душ не удалил все следы пота или крови. Он наморщил нос.
— Как будто ты клумба из роз.
Рейвен откинулась на спинку стула. Вероятно, она не слишком хорошо пахла после стоматолога, неудачного похищения и сеанса сексуального исцеления. Душ помог, но они, вероятно, уловили запах Коула на её коже. Её лицо потеплело. Пожалуйста, пожалуйста, не вспоминай о Коуле.
Иной тёмный взгляд Коула промелькнул в её памяти, напряжённый и сосредоточенный, когда он держал её в своих объятиях и заставлял её тело петь.
Её сердце сжалось. Острая колющая боль пронзила её живот. Она отогнала болезненные воспоминания прочь. Она не хотела возвращаться к мыслям о Коуле в ближайшее время.
— Чтобы ответить на твой вопрос, дорогая, — сказала мама. — Мы празднуем твоё решение вернуться домой. Мы все очень взволнованы.
Майк кашлянул.
— Это неправда, — выпалила Джуни.
Все головы повернулись в её сторону. Рейвен застыла. Что Джуни имела в виду под этим?
— Не самая волнующая часть, первая часть, — объяснила Джуни.
— Тебе нужно начать рассуждать здраво, — сказала Рейвен.
По лицу её сестры расплылась злая улыбка.
— Точные
— Звучит примерно так, — сказала Рейвен.
Их мама вздохнула.
— Ей не нужно было знать точную формулировку, Джуни, дорогая.
Джуни и мама уставились друг на друга.
— О, да ладно тебе, — её отец просиял. — Копай глубже. Мы собираемся провести время с палтусом.
Рейвен и Майк громко застонали, в то время как папа рухнул в приступе смеха. Джуни и мама отменили своё соревнование в гляделки и повернулись к папе с широко раскрытыми глазами.
Подшучивание продолжалось. Солнце садилось за окном, освещая обеденный стол мягким светом люстры наверху. Мама годами умоляла папу купить такую, и прошлой зимой он, наконец, смягчился. Он ненавидел светильник и называл люстру чудовищем, когда мамы не было рядом.
Если кто-то ещё и заметил синяки и припухлости на лице Рейвен, пятна крови на её рубашке или продолжающееся отсутствие Беара, они ничего не сказали. Очевидно, они были довольны тем, что сосредоточились на хорошем в своей жизни, а не на скрытом, но всегда присутствующем неизвестном.
Мама отлично приготовила палтуса. Мягкая белая рыба таяла у неё во рту с маслянистой нежностью. Рейвен откинулась на спинку стула и погрузилась в ощущение того, что её окружает семья. Приборы выскребали почти пустые тарелки, и разговор периодически затихал, пока все сосредоточились на еде.
Джуни отказалась от "здорового" питания через пять минут после начала ужина. Остатки "отвратительных зелёных штуковин" отодвинули в сторону, и теперь она сосредоточилась на том, чтобы с дикой самозабвенностью запихивать в рот картофельное пюре с чесноком и сыром, чтобы накормить свою подтянутую и стройную фигуру. Если Робби Фезерпопу, или как там его звали, не нравилась Джуни за то, какой она была потрясающей, он мог пойти и пнуть несколько валунов босыми ногами.
Когда она стала взрослой? Всего несколько мгновений назад она была неистовым ребёнком, выражающим каждую из пяти тысяч мыслей, проносящихся в её мозгу, и спрашивающим Рейвен, каким был её третий любимый динозавр.
Майк хмыкал и вставлял огня всякий раз, когда это требовалось для разговора. Хотя он всегда будет её младшим братом, Майк был на пути к тому, чтобы стать чем-то большим, чем она когда-либо могла надеяться стать. Ему просто нужно было принять душ.
Хотя за обеденным столом не было зловещего пустого стула, один голос, одно присутствие заметно отсутствовали. Никто не спрашивал Рейвен о последних новостях расследования. Беар перестал посещать воскресные вечерние ужины почти год назад, но теперь его отсутствие было непроизвольным, и, как бы сильно его уход ни жалил раньше, его нынешнее отсутствие оставляло дыру в её груди. Было больно.