Стая
Шрифт:
Мой интерес только увеличивается.
– Серьезно?
Шон ухмыляется.
– Ты впечатлена?
Оцепенев, я встаю, не в силах представить Доминика в кампусе, а Шон в это время делает резкий удар по воде и окатывает меня огромной волной.
Я с удивлением сплевываю воду.
– Придурок!
– Ты в бассейне. – Он приподнимает густую бровь. – При любом раскладе намокнешь.
Его высказывание полнится намеками, и я знаю, что Кристи, встретив такого парня, не упустила бы возможность повеселиться. Мне с трудом верится, что он стоит в бассейне
Я придвигаюсь, чтобы поучаствовать в его игре, но вместо этого резво уклоняюсь. Предварительно поправив купальник и убедившись, что у меня ничего не торчит, вылезаю из воды. Из двух купальников я выбрала менее откровенный, но, чувствуя на себе его взгляд, с тем же успехом чувствую себя обнаженной.
– Ты куда?
– Пить хочу. А ты?
Шон опускает взгляд на стекающую с моей шеи воду.
– Конечно.
– Вода? Чай? Грейпфрутовый сок?
– Пусть это будет сюрпризом.
– Сюрпризом, – повторяю я, выжимая волосы полотенцем, а потом заворачиваюсь в него и округляю глаза. – Пусть будет сок.
– Пустилась сегодня во все тяжкие, да?
Его улыбка ослепляет. Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не попросить его снять очки. Заходя в дом, я чувствую, как внутри все скручивает от перенапряжения, и понимаю, что мурашки на коже никак не связаны с ветерком, обдувающим мое мокрое тело. В доме я осторожно ступаю по отполированному мрамору и выглядываю в окно, увидев, что Шон взгромоздился на край бассейна, зажег сигарету и ждет меня. Чуть не написав Кристи, я закрываю лицо ладошками и чувствую, как расплываюсь в улыбке. Хотя у меня было всего два партнера, я не наивная девчонка. На самом деле, когда я стала жить половой жизнью, то удивилась своей сексуальности, своему голоду, увлечением самим актом и внезапным аппетитом после него, но это влечение совсем иного рода.
Открыв холодильник, я беру две бутылки с соком и снова выглядываю. В семнадцать у меня была дикая симпатия к Брэду Портману. Я знала, что чувства, которые пробудились во мне, когда влечение оказалось обоюдным, ничто не превзойдет. Позже, когда он впервые меня поцеловал, и в груди и животе распалился огонь, я была уверена, что ничто не сравнится с чувством, что я испытала, когда он крепко зажмурился от удовольствия, заявляя права на мою девственность.
Эти чувства и воспоминания могли бы остаться самыми жаркими мгновениями моей жизни, пока я не вернулась с соком к бассейну и не увидела, что Шон снял очки.
Глава 5
Из моего лежащего на шезлонге телефона тихо играет песня Borns «Blue Madonna», а я пробираюсь в воде к самой глубокой части бассейна. Шон стоит напротив, прислонившись к стене. Он положил свои сильные руки на бетонное основание, изучая меня взглядом, в то время как я смотрю на его темную татуировку.
– Так в чем прикол татуировки?
– Прикол?
Я закатываю глаза.
– У твоих друзей тоже такие, у многих. Какое у нее значение?
– Это ворон.
– Я в курсе, – отвечаю я, бедра и икры начинают ныть из-за нехватки физической подготовки. –
– Ты надо мной прикалываешься, Щеночек?
– Нет, но не кажется ли тебе немного странным, что несколько взрослых мужчин сделали одну и ту же тату?
– Нет, – отчетливо произносит он. – Я расцениваю это как клятву.
– Клятву в чем?
Шон пожимает плечами.
– В чем бы то ни было.
– Ты всегда отвечаешь на вопросы загадками?
– Это правда.
Он опускает глаза, а я плыву на середину бассейна. Моя грудь на пару сантиметров выглядывает из воды. Потом Шон снова смотрит мне в глаза, и у него такой взгляд, что хочется запечатлеть его образ в памяти.
– Не хочешь рассказать, о чем думала все это время? – От его вопроса пересыхает во рту.
– Думала, как мало я про тебя знаю.
– Рассказывать нечего. Я тебе уже говорил, что переехал сюда в детстве. Город у нас маленький. Как уже можно понять, мы придумали креативный способ разнообразить наш досуг.
– Тогда ты и познакомился с Домиником? В детстве?
Шон улыбается.
– А я все гадал, когда ты снова о нем заговоришь.
– Он всегда такой?
– Какой?
Я морщу нос.
– Грубый?
В ответ раздается смешок.
– Думаю, ты знаешь ответ.
– Так и в чем его проблема? Мама редко обнимала?
– Нет, наверное. Она умерла, когда он был еще мальчишкой.
Меня передергивает.
– Черт, вот я сволочь.
– Как и он. И он не извиняется за это, да и тебе не стоит.
– Значит, вы все друзья, связанные клятвой? Почему ворон?
– А почему нет?
Я закатываю глаза.
– От тебя ничего не добиться.
От его вкрадчивого голоса перед глазами все расплывается.
– Почему бы тебе не перестать прятаться под водой и не подойти ко мне, чтобы я мог взглянуть на тебя поближе.
– Я не прячусь, – слышу я свой писк и хочу утопиться.
Шон приподнимает подбородок в тихом приказе, и я медленно подплываю к нему. В расслабленной позе он погружается в воду так, что над гладкой поверхностью торчат только его губы.
Он в паре метров от меня, но его влияние смертоносно. Мои руки наливаются свинцом, когда я плыву к нему. Хищный взгляд карих глаз блуждает по мне, словно Шон решает, куда вонзить свои зубы в первую очередь. Мне нравится это притяжение, это пекло в пахнущем хлоркой воздухе. Я по уши увязла, и мы оба это знаем.
– Поделишься мыслями? – У меня дрожит голос. Слишком сильное напряжение. Когда я подплываю к Шону, он резко подается навстречу, хватает меня за запястье и заставляет встать перед ним. Я ойкаю, а потом хихикаю. Его взгляд скользит по моей груди, жарким дыханием Шон обжигает треугольник между бедер. Соски твердеют, когда он легонько задевает пальцами мое бедро. Шон все еще полусидит на мелководье, а я возвышаюсь над ним, и каждый его выдох задевает тонкий материал на вершине между моими ногами, проходится по клитору. Я заглушаю стон.