Стая
Шрифт:
— И в мысля не было. — Постаралась отклониться назад, чтобы уследить за выражением его лица.
— Да ни за что не поверю. — Он оттеснил ее от дивана, расслабив объятия, только когда под его давлением Юля села на край бильярдного стола.
— И чем я только заслужила такое недоверие, — спросила, обхватывая крепкие мужские печи, в то время как его губы целовали ее шею.
Денис делал так не впервые, и неизменно каждый раз она замирала. И сердце, словно прекращало биться, как перестают тикать сломанные
После ее слов Денис, запрокинув голову, посмотрел в потолок и издал тяжкий полустон.
— Ох, Красота, кончится мое терпение, и тогда устрою я тебе разгуляй.
— Это ты поэтому меня в губы не целуешь — опасаешься за свою выдержку?
Что-то мелькнуло в его глазах — знакомое ее инстинктам, но не поддающееся обоснованиям разума, — то, что вызвало внутри особый трепет и странную чувственную дрожь.
— А что тебе не нравится? — Пальцы скользнули под волосы, обхватывая девичью шею, касаясь скул и бережно притягивая к себе. — Романтика. Полгода будем за ручку ходить, потом поцелуемся.
— А потом?..
На это он уже не ответил. И меньше всего хотелось, чтобы в момент, когда его губы приникли к ее рту, он вздумал что-то отвечать. Хотелось, чтобы это мягкое прикосновение длилось вечно. Он говорил про какую-то волну?.. Навряд ли она могла быть сильнее этой волны мурашек, которая накрыла ее, едва на губах почувствовалось его мятное дыхание. Только вот насладиться этими ощущениями мешало осознание, что в кабинет может кто-то войти. Оно жгло огнем, не позволяя расслабиться, но стократ усиливало желание оказаться где-то в другом месте. Там, где хотя бы какое-то время можно не оглядываться по сторонам.
Очевидно, Денис думал о том же, потому поцелуй оказался совсем коротким.
Мимолетный он был, тихий, нежный. Но словно в спину ударяющий. Со всей силы толкающий их навстречу друг другу — за ту грань, откуда вернуться невозможно.
И поцелуй этот, словно не поцелуй, а печать, скрепляющая их пока невинные отношения.
— Вдруг кто-нибудь зайдет, — сказала Юля, не скрывая в голосе разочарования.
— Дверь на замке. Вломиться может только Лёня. Мы тебя отвезем домой, а потом у нас свои дела.
— А ваши дела по пути с моим домом? — Юля старалась говорить легко и непринужденно. Но это было трудно. В ней загорелись новые ощущения, которые желательно переварить в спокойной обстановке, пережить не сидя на иголках с дрожащими ладонями будто кур воровала. Запретность их отношений не добавляла шарму. Наоборот, отравляла, с каждым днем отягощая все больше.
— Не совсем. А ты против? — Он стискивал ее плечи. Не сильно опасаясь доставить девушке неудобство. Юлька не была хрупкой, не выглядела такой. Уже давно
— Как я могу. Кстати, не сочти за наглость, ты мне Витю вернуть собираешься?
— Витя у Юрика.
— Я знаю. Но вопрос был не в том, где Витя, а в том, собираешься ли ты мне его вернуть.
— Если Юра найдет себе другого человека, Витя снова станет твоим верным рабом. Как вариант, ты можешь обратиться к папе.
— Могу. А папе скажет: «Денис, что там с Витей?» и тогда Денис ответит: «Витя у Юрика». Знаю я эту комбинацию, ты же у нас братков туда-сюда тусуешь.
— Все правильно. У твоего отца много других забот. Каждый должен заниматься своим делом. Или ты думаешь, что я терроризирую Самарина из личных побуждений?
— Вообще-то именно так я и думаю.
— Нет. Мелко судишь. Я такими вещами не играю.
Кто-то дернул ручку двери.
— Вот, я же говорила, — с сожалением прошептала Юля, размыкая руки и сползая со стола.
— Двинули? — спросил Лёня, как только Шаурин распахнул дверь. — Я к Сладкому зашел уже, он тут присмотрит за всем.
— Двинули. — Глядя на Юлю, Денис мотнул головой, указывая на шкаф.
— Командир, а очаровашка с нами, что ли? Неужто будем ее водкой поить и жизни учить? Я — за, только чур не ревновать.
— Уймись, ты, очаровашка, — усмехнулся Денис и накинул Юльке на плечи шубку.
Она застегнула крючки и обратилась к другу Шаурина, оценив его кожаную куртку, на вид не слишком теплую:
— Леонид, я смотрю у тебя в душе уже настоящая весна. Налегке ходишь, а на улице морозно.
— Лёня у нас вообще жаркий парень, через недели две будет в шортах гонять. — Денис достал из шкафа свое пальто.
— Вот правильно, Юлия, ты этого охломона не слушай. Главное, чтобы в душе весна, — заливался Ленчик.
— О, господи… — вздохнула Юля, — и как тебя только твоя девушка выдерживает?
— Юлия, одна девушка? Как я могу? Это же преступление против всего женского рода. Вокруг столько жаждущих любви и ласки дам.
— Действительно, — хмыкнула Юля, ступая за порог, — что это я в самом деле.
Когда вышли на улицу, Шаурин глубоко вдохнул холодный воздух.
Вдохнул так, чтобы легкие до отказа заполнились и внутри от переизбытка кислорода заломило; чтобы морозная свежесть прогнала ощущение внутреннего застоя.
Юля взглянула в небо, покрытое темными тучами. Они были какие-то… живые. Да, именно такие — влажные, ожившие. Они свободно плавали по небу, а не висели, как зимой, словно застывшая аппликация.
Это все весна…
Коротко улыбнувшись, девушка села в машину.